Шолохов: эстетика и мировоззрение

Шолохов через свой идеал воспроизвел громадные жизненные противоречия, сложившиеся в исторической жизни народа. И в этом нет нарушения логики – жизненность и сила шолоховского идеала как раз и состоит в том, что он опирается на реальное состояние народной души, указывает как на сложившиеся высокие формы социальной и духовной жизни в прошлом и от чего народ не желает ни в коем случае отказываться, так и на желание более справедливого устройства всеобщего бытия, замешанного на добре, нравственности и правде. Носителем такой мечты о будущем идеала у Шолохова выступает прежде всего человек. Концентрация подобных идеальных – в духовно-историческом смысле – черт в характере таких героев как Григорий Мелехов, Андрей Соколов, Макар Нагульнов, Семен Давыдов, Лопахин, осуществляется независимо от их конкретной индивидуализации как персонажей. Никто из них не идеален в персональном человеческом положении, но именно через них пробивается и просвечивается народный идеал истинного – родового – человека.

Эти герои становятся носителями амбивалентного содержания через призму идеала: они (не) совершенны в своем существовании, они несут в себе ту трагическую серьезность объяснения жизни, которая и формирует идеал как идеал, а не как утилитарную моральную максиму, годную к употреблению здесь и сейчас. Через них именно искал Шолохов идеал в действительности, а не в отвлеченных мечтаниях о том, что «могло бы быть».

Противоречия русской истории неслыханной силы в определенном смысле разрешались в ряде особых текстов русской литературы – «Борис Годунов», «Война и мир», «Воскресение», «Бесы», «Двенадцать», «Белая гвардия», и вот – «Тихий Дон». У Шолохова идеал выражен через симфоническое соединение идеала исторического развития народа (цели), общественных отношений (устройства всеобщей жизни на разумных и справедливых началах), человека (свободного, гуманного, взыскующего Истины). Такое соединение дает, собственно, представление об идеале жизни у писателя. «Снятие» всех этих форм идеала у Шолохова происходит в идеале эстетическом, который дает им художественно совершенное, т.е. прекрасное воплощение, входящее в духовный мир нации не только как точное и глубокое описание идеала в русской истории и обществе в трагические их минуты, но создающие и определяющие новые черты русского идеала в будущем.

Шолохов замыкает в своем творчестве очередной круг развития русской литературы. Он органично совместил как народнопоэтическую – «наивную» – эстетику, так и достижения литературы XIX и ХХ веков. Открытие Шолохова состоит не в повторении на ином историческом материале той истины, что и крестьяне «чувствовать и любить умеют». Этот писатель одним из первых в русской литературе, да, пожалуй, и в мировой, так отчетливо и явно поставил народ, его представления о действительности, его оценку человека и истории, его понимание прекрасного и трагического, его эстетический, нравственный, общественный идеал на главное место в художественном творчестве.

Литература и примечания

1. Громадная область идеальной духовной деятельности в русской культуре связана с иконописью, архитектурой и строительством храмов и монастырей, духовной музыкой и в дальнейшем – музыкой Глинки, Мусоргского, Балакирева, Бородина, Чайковского, Римского-Корсакова, с русской живописью. Вся область народнопоэтического творчества давала замечательные примеры формирования идеала, тесно привязанного к обыденной жизнедеятельности человека русской цивилизации. Наконец, грандиозный опыт развития и сохранения русского православия есть особое чудотворное явление идеальной деятельности русской церкви и каждого православного русского человека. Но эти аспекты идеального начала в русской культуре не являются предметом данной главы.

2. Гегель. Эстетика. М., 1968. Т. 1. Гегель также писал: «Идея как действительность, получившая соответствующую своему понятию форму, есть идеал» [2, 79].

3. Философская энциклопедия в 5-ти томах. М., 1962. Т. 2.

4. Цит по: Арсланов В. Г. Предисловие к книге: Мих. Лифшиц и Д. Лукач. Переписка. 1931–1970. М., 2011.

5. Аристотель. Соч. В 4-х томах. М., 1984. Т. 4. Развернуто у античного философа это звучит так: «Историк и поэт различаются… тем, что один говорит о том, что было, а другой – о том, что могло бы быть. Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории, ибо поэзия больше говорит об общем, история – о единичном».

6. Лукач Д. Большевизм как моральная проблема. Цит. по: Арсланов В. Г. Мих. Лифшиц и Д. Лукач. Переписка. 1931–1970. М., 2011.

7. Успенский Б. А. Восприятие истории в Древней Руси и доктрина «Москва – Третий Рим» // Успенский Б. А. Этюды о русской истории. СПб., 2002.

8. Якименко Л. Г. Творчество М. А. Шолохова. М., 1977.

9. Шолохов М. А. Живая сила реализма. М., 1983.

10. Пришвин М. М. Собр. соч. М., 1986. Т. 8.

11. Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М., 1986.