Шпага и кнут

– Да это же простые камни! – в негодовании воскликнул матрос без золотого зуба.

– Ой, кажется, не тот кошель взяла, – попыталась оправдаться Лионелла, впрочем, не столь убедительно, как ей это удавалось обычно.

Капитан нахмурился.

– Сдается мне, сеньорита, что вы мошенница, – заметил он.

– Я выиграла честно! – возразила цыганка.

– А я уже в этом не уверен, – усомнился Гальяно.

– Игра была нечестной! – возмущенно поддержал капитана бородатый матрос, вновь взлелеяв надежду, что все проигранное девчонке серебро вернется обратно и золотая серьга снова займет свое законное место в мочке правого уха. – Ей даже ставить было нечем!

Капитан поднялся на ноги и произнес:

– Да вы, похоже, жулики, а никакие не купцы.

Он кивнул своим матросам:

– Хватайте их, ребята.

Девушки переглянулись и отступили назад. Катарина крикнула что было сил:

– Мирингельм!

Чародей появился на удивление быстро, словно только и ждал, когда его позовут. Впрочем, на это у него оказались свои причины, о чем он и поведал незамедлительно:

– Сударыня, я нашел рецепт снадобья. Для него нам понадобится…

– Некогда! – отмахнулась Катарина.

– Что-то случилось? – поинтересовался Мирингельм.

– Наших бьют! – сообщила ему Лионелла.

– В самом деле?

– Да!

– В таком случае вам наверняка может понадобиться вот это.

Мирингельм протянул девушкам шпагу и кнут.

– Соображаешь! – похвалила чародея Лионелла, хватаясь за кнутовище.

– Иногда, – справедливости ради внесла поправку Катарина, с трудом выдернув свою ржавую шпагу из ножен. – Как ты догадался?

Чародей не успел ответить. Исполняя приказ капитана, матросы со всех сторон набросились на самозваных купцов. Звонко щелкнул кнут, шпага со свистом рассекла воздух и морякам пришлось отступить столь же поспешно, сколь решительно чуть ранее они устремились вперед, при этом потирая те части своих просоленных морем тел, куда пришлись удары кнута и уколы шпаги.

– Взять! – повторил приказ Гальяно.

На всякий случай вооружившись чем попало – кто попавшимся под руку ведром, кто веревкой, кто шваброй, моряки снова двинулись в атаку, на сей раз более осмотрительно, ибо уже убедились, что две хрупкие с виду девчонки совсем не так безобидны, как может показаться на первый взгляд. Кроме того, за спинами девушек горой возвышался могучий Мирингельм. Будучи на две головы выше любого из моряков и необычайно широк в плечах, он внушал достаточные опасения, несмотря на добродушно-наивное выражение лица, хотя на деле являлся гораздо более безобидным, нежели его юные спутницы. Чародей уже успел сменить нелепый и неудобный для себя наряд, в который его облачила Катарина, на свое обычное одеяние и сейчас больше напоминал собою лесного медведя.

На палубе завязалась потасовка. Несмотря на всю свою ловкость и мастерское владение кнутом и шпагой, девушкам было совсем не просто противостоять превосходящим по численности противникам.

– Может быть, поможешь?! – окликнула Мирингельма Катарина, когда сразу трое моряков вынудили ее отступить к самому борту.

– Мне наколдовать что-нибудь? – осведомился болотный чародей с обычным спокойствием и абсолютной отстраненностью.

– Забудь про колдовство! – отозвалась Лионелла, разгоняя противников взмахами кнута. – Просто дай кому-нибудь в зубы!

– В самом деле?

– Да!

Мирингельму не пришлось прилагать особых усилий, чтобы справиться с матросами капитана Гальяно. Повернувшись, увалень задел плечом одного из нападавших и тот попросту отлетел в сторону. Еще один, натолкнувшись на верзилу, словно на гранитную глыбу, также упал на палубу. Третий, попытавшись ударить гиганта, скривился от боли в отшибленных пальцах. Сам же Мирингельм, похоже, даже и не понял, что его атаковали.

– Хватайте же их! – в нетерпении подгонял свой нерасторопный экипаж капитан.

Окончательно потеряв терпение, Гальяно сам устремился в атаку, о чем очень скоро пожалел, когда потерял пару передних зубов, наткнувшись в общей свалке то ли на каблук сапога Катарины, то ли на кулак одного из собственных матросов. В потасовке приняли участие все без исключения, даже рулевой покинул свое место за штурвалом. Благодаря последнему обстоятельству, никем не управляемое судно начало мотать из стороны в сторону, на что, впрочем, никто из противников, разгоряченных схваткой, не обращал никакого внимания.

Последствия неуправляемости шхуны не замедлили сказаться. По палубе покатились бочки, усиливая сумятицу и неразбериху, а еще через некоторое время судно внезапно остановилось. С громким треском за борт повалились сразу обе мачты, переломившись посередине, на палубу упали паруса со всей оснасткой, накрыв собой дерущихся людей.

– Капитан, мы напоролись на риф! – истошно завопил матрос, так и не заполучивший назад свой золотой зуб и лишившийся в драке еще двух собственных.

Судно накренилось на бок, сквозь распоротый борт в трюм хлынула морская вода, о чем незамедлительно резким криком сообщил ослик Катарины, первым почувствовав на себе последствия кораблекрушения.

– Мы тонем! – взвыли матросы.