Шпага и кнут

Корабль погружался настолько быстро, что наверняка всякие попытки залатать пробоину были бы бессмысленны. Мигом оценив обстановку, Гальяно заорал:

– Всем заткнуться! Шлюпки на воду!

Бестолково суетясь и мешая друг другу, матросы бросились исполнять приказ капитана. Затопив одну шлюпку и боле-мене удачно спустив на воду другую, моряки покинули тонущий корабль.

Проткнув шпагой полотнище накрывшего ее паруса, Катарина разорвала парусину и вылезла наружу. Вслед за ней выбрались Мирингельм и Лионелла.

– Эй! А как же мы?! – возмутилась Катарина, устремившись к борту, за которым уже отплывала прочь шлюпка со всем экипажем шхуны.

– А вы идите на дно к морскому дьяволу! – зло отозвался Гальяно. – Из-за вас все беды!

Лионелла с ужасом смотрела на воду, подступавшую к самому фальшборту. Пожалуй, впервые цыганка пребывала в такой крайней растерянности. Впрочем, и Катарина в этот момент не знала, что предпринять в сложившейся ситуации, тем более, что мозг сейчас был больше занят сплетением замысловатых ругательств, адресованных капитану шхуны, услышь которые благородный герцог Готран, не избежать бы его непослушному чаду основательной порки.

– И что нам теперь делать? – растерянно пролепетала Лионелла.

– Пузыри пускать! – зло отозвалась Катарина, сердясь не столько на спутницу, так несвоевременно утратившую решительность, сколько на собственное бессилие.

– Барышни чем-то обеспокоены? – наивно осведомился болотный чародей, чем еще больше рассердил юную дворянку.

– Ты ослеп, что ли?! – возмутилась Катарина. – Не видишь? Мы тонем!

– В самом деле?

Давно уже ставшая привычной фраза чародея прозвучала настолько удивленно, будто Мирингельм только что проснулся и узнал неожиданную новость. Теперь рассердилась и Лионелла.

– Да!

– В таком случае я бы посоветовал вывести ваших животных из трюма на палубу, – продолжал Мирингельм, все так же, спокойно и благодушно, словно и не осознавая, что оказался посреди моря на тонущем корабле в компании двух несмышленых девчонок.

Ослик и в самом деле орал не переставая, во всю глотку протестуя против нежелательного купания. Страус, напротив, молчал, будто намеревался героически перенести все невзгоды морского путешествия, выпавшие на его многострадальную долю.

Не дождавшись ответа от своих растерявшихся юных спутниц, Мирингельм спустился в трюм корабля, быстро заполнявшийся водой. Вскоре на палубе появился ослик, недовольно фыркая. Следом за ним чародей чуть ли не силой вытолкал на поверхность из чрева шхуны такого же мокрого и недовольного страуса.

– Я нашел топор, – все так же благодушно сообщил Мирингельм.

– И что? – недоуменно спросила Катарина

– Могу посоветовать разобрать палубу, сколотить плот и добраться вон до того острова, на который уплыли капитан Гальяно и его матросы.

– Какой остров?! – встрепенулась Лионелла.

– Вот тот, – указал чародей.

Поддавшись панике, девушки даже и не обратили внимания на возвышавшийся вдали над водной равниной холмистый берег, куда, собственно, и поспешили капитан шхуны и вся его команда.

Катарина смутилась. Дома, взбираясь в седло или беря в руки шпагу и мушкет, она чувствовала себя непобедимой воительницей, грозной и бесстрашной, достойной своего далекого предка легендарного сэра Астана, и готовой к любым подвигам. Но вот, в очередной раз оказавшись в сложной ситуации, девушка вновь растерялась и теперь злилась сама на себя за эту самую растерянность. А вот Мирингельм – простодушный, недалекий и откровенно туповатый, рассуждал на редкость здраво, ничуть не теряя присутствия духа, чему можно было только позавидовать. Хотя, возможно, в извилинах его явно не слишком развитого мозга просто не осталось места страху и панике, ибо все закоулки были забиты всякой ерундой, вроде хромых рифм его никчемных стишков.

Судя по всему, Лионеллу также уязвили спокойствие и рассудительность их спутника и теперь цыганка была раздосадована, что такая простейшая идея, как постройка плота, пришла в голову не ей – могла бы утереть нос белоручке. А так выставила себя перед ней такой же ни на что не способной дурехой. Чтобы хоть как-то придать себе значимости, цыганка заметила, постаравшись придать голосу как можно больше твердости и уверенности:

– Мы же не успеем сколотить плот.

– А ты побольше языком чеши, – сердито отозвалась Катарина. – Я-то выплыву, а вот ты… Спасать тебя больше не буду.

– Сама себя спаси сначала, – огрызнулась Лионелла.

– Времени у нас предостаточно, – все так же спокойно произнес Мирингельм. – Корабль уже не тонет.

Оглядевшись, девушки поняли, что чародей прав, шхуна и в самом деле прекратила погружение, осев днищем на подводный риф. Однако все же не стоило медлить с попытками покинуть получившее пробоину судно, поскольку первая же достаточно крупная волна могла бы опрокинуть корабль.

– Но если вам кажется, что изготовление плота займет слишком много времени, я мог бы… – продолжил было Мирингельм.

– Нет! – тут же возразила Катарина, сразу поняв, к чему он клонит. – Колдовать не смей!

– Уж лучше плот соорудить, – поддержала ее Лионелла.