Шпага и кнут

– Ладно, мы все равно тут не надолго, – успокоила ее Катарина. – перекусим и сразу дальше пойдем. Эй, вы! – окликнула она аборигенов, сновавших вокруг. – Когда уже обедать будем?

Островитяне вновь весело засмеялись. Кривоногий человечек с костяным украшением в нижней губе жестом попросил Катарину нагнуться и надел гостье на шею ожерелье из каких-то неизвестных ей овощей. Затем такое же ожерелье украсило и шею Лионеллы.

– Это у вас салат такой, что ли? – недоуменно спросила Катарина, ничуть не заботясь тем обстоятельством, что аборигены не понимают ни слова из ее речи. – А мяса нету?

– Может, это они нам с собой в дорогу дали, – предположила Лионелла.

– Прошу прощения, барышни, – неожиданно вмешался Мирингельм, на мгновение обретя полную осмысленность взгляда. – Мне кажется, что это приправа.

– Приправа? – недоуменно переспросила Катарина. – К чему?

– К блюду, – просто ответил чародей, пожав плечами.

– К какому блюду? – насторожилась Лионелла, почуяв недоброе.

– В данном случае, наверное, к нам, – пояснил Мирингельм как ни в чем не бывало. – Ведь на здешних островах обитают племена людоедов.

– Ты-то откуда знаешь? – не поверила Катарина.

– Слышал от матросов еще на корабле.

– Так чего же ты сразу не сказал?! – возмутилась цыганка.

– Мирингельм, ты!.. – не менее возмущенно воскликнула Катарина и запнулась, не в силах найти подходящее слово для туповатого чародея. – Ты…

– В самом деле? – неподдельно изумился болотный маг.

– Да! – раздраженно рявкнули девушки хором.

Теперь обеим стало ясно, почему у маленьких аборигенов вызвало такой восторг их появление, особенно Мирингельма, такого огромного и, с гастрономической точки зрения, весьма аппетитного.

– Что будем делать? – спросила Катарина, поежившись.

– То же, что и всегда, – решительно ответила Лионелла. – Мирингельм, засучивай рукава! И не смей переспрашивать, – сердито предупредила она, предвидя обычную фразу чародея. – Мы в самом деле не хотим быть съеденными. Эй, ты!

Она поймала одного из островитян-людоедов за кольцо в носу и приподняла так, что у того округлились глаза. Лионелла стянула с себя овощное ожерелье, одела его на аборигена и объявила:

– Банкета не будет! Мы уходим!

В этот раз аборигены почему-то восприняли слова цыганки без улыбок, хотя вряд ли поняли, что она говорит – возможно, просто догадались, что их потенциальный обед решил воспротивиться попаданию в их же желудки. Толпа взорвалась возбужденными криками, в которых теперь вместо восторга слышались раздражение и даже гнев. Потрясая копьями и дубинами, аборигены обступили путешественников, яснее ясного давая понять, что не собираются поститься только потому, что их намерения не понравились девушкам.

Катарина обнажила шпагу, кольнула ближайшего человечка в голое пузо, другому отвесила хорошего пинка. Лионелла заложила пальцы в рот и лихо свистнула, оглушив людоедов. Взмахом кнута цыганка заставила человечков разбежаться в стороны. Услышав ее свист, верблюдица вздрогнула, страус вскинул голову, а ослик забил копытом, словно боевой жеребец в предвкушении битвы.

– Мирингельм, не стой пнем! – прикрикнула Катарина на чародея. – Наподдай этим голозадым!

Гигант пожал плечами, поднял с земли одно из бревен, видимо, заготовленных местными жителями для какой-то постройки, и одним взмахом смел не менее двадцати этих самых жителей.

Лионелла вскочила верхом на своего страуса и принялась щедро угощать аборигенов ударами кнута. Не отставая от хозяйки, громадная птица отвешивала людоедам такие пинки, что человечки то и дело пролетали над головами своих же соплеменников.

По примеру спутницы Катарина оседлала ослика, правда, выглядела верхом на своем неказистом скакуне гораздо менее внушительно и даже нелепо. У ослика же сложилось собственное мнение, отличное от суждений хозяйки, и он без тени сомнения бросился в бой, активно лягаясь и разбрасывая крупом в стороны низкорослых противников. Впрочем, и у Катарины не имелось достаточно времени, чтобы слишком уж задумываться о том, как она выглядит со стороны – девушка только и успевала размахивать шпагой направо и налево, отбивая выпады копий людоедов.

Войдя в раж, Лионелла пришпорила страуса и помчалась по деревне. Захлестнув кнутом одну из опор, она выдернула ее из-под горшка. Уже вскипевшая вода загасила огонь и разлилась по утоптанной земле. Аборигены заверещали, подпрыгивая и пытаясь уберечь свои голые пятки от разлившегося кипятка, что, по понятным причинам, практически не удавалось.

Лишь одна верблюдица флегматично пережевывала свою жвачку и гордо смотрела куда-то поверх всего происходящего, абсолютно ни на что не обращая внимания.

– Мирингельм, залазь верхом на эту горбатую! – призвала чародея Катарина.

– В самом деле? – с неподдельной искренностью удивился гигант, опустив бревно и предоставив людоедам, уже получившим этой дубиной, возможность мирно расползтись в стороны.

– В самом деле, – передразнила его цыганка, ловким ударом щелкнув кончиком кнута по голым ягодицам одного из людоедов. – Что-то мы тут задержались, надо спешить к берегу, бриг, наверное, уже ждет нас.