Шпага и кнут

В один из дней, наблюдая, как его неопытные матросы меняют паруса, Генорре покачал головой и произнес:

– Придется зайти в ближайший порт и нанять нормальный экипаж.

Его слова были услышаны.

– Давно пора было! – недовольно воскликнула Лионелла.

– Прошу прощения, сеньорита, но в открытом море матросов можно найти только на дне, – ухмыльнулся Генорре. – А утопленники меня не устраивают. Так что придется еще немножко вам поработать.

– Не пора ли нам устроить бунт на корабле? – пробурчала Катарина. – Колесо и я крутить смогу.

– Да его любая глупая обезьяна крутить сможет, – хихикнула цыганка.

– Кого ты обозвала обезьяной?! – вскинулась Катарина, почувствовав себя оскорбленной.

– Не волнуйтесь, сеньорита, ваша подруга говорит про меня, – с ухмылкой успокоил ее пират, не желая становиться свидетелем очередной склоки между девушками.

– И про вас тоже, сеньор, – многозначительно произнесла Лионелла и снова злорадно хихикнула.

– Ах, ты!.. – воскликнула Катарина, вспыхнув от возмущения.

В назревавшую ссору вмешался Альгерадо, не позволив ей разгореться.

– Господа, прямо по курсу земля! – сообщил он.

– В самом деле? – удивился Мирингельм, на краткий миг вернувшись сознанием к реальности.

– Да, сеньор, – заверил его альгвазил.

– Что это за берег? – поинтересовалась Лионелла.

– А это и есть ближайший порт, – ответил Генорре. – Мы вернулись к вашим родным берегам. Как видите, глупая обезьяна способна не только крутить штурвал, но и прокладывать верный курс.

– Не напрашивайтесь на комплимент, сеньор, – проворчала Лионелла.

– От этой хамки вы его все равно не дождетесь, – язвительно добавила Катарина.

Обе девушки обменялись взглядами, способными прожечь насквозь трехдюймовую доску.

В атмосфере полного взаимного недружелюбия, экипаж капитана Генорре завел корабль в гавань, где вполне благополучно поставил судно на якорь.

– Наймем экипаж, загрузимся провизией и продолжим путь, – объявил Генорре. – А вам, сеньор, – он взглянул на альгвазила, – рекомендую сойти на берег и там остаться.

– На берег мы сойдем все, – ответил Альгерадо.

В его руках появились пистолеты.

– Не советую предпринимать необдуманных действий, – предупредил альгвазил. – Особенно это касается вас, сеньор, – он указал дулом пистолета на пирата. – Вам уже известно, стреляю я метко.

– Что верно, то верно, – неохотно признал Генорре.

– Альгерадо, что вы делаете?! – изумилась Катарина. – Вы в своем уме?!

– Это что, шутка такая? – не менее удивленно поинтересовалась Лионелла.

Только сейчас все обратили внимание, что альгвазил вновь облачился в свою кирасу, слегка помявшуюся и потускневшую за время вынужденных странствий, а на голову надел шлем, приняв таким образом облик, подобающий ему по статусу стража закона.

– К несчастью для вас, я не умею шутить, – произнес альгвазил. – Претензий у меня нет лишь к вашему чародею, вы же трое являетесь государственными преступниками и должны предстать перед судом.

– Как вы можете?! – возмутилась Катарина. – Мы же столько пережили вместе! Мы считали вас другом.

– Особенно я, – с ухмылкой добавил Генорре и расплылся в фальшивой улыбке.

– Вы ошибались, – все так же невозмутимо ответил Альгерадо.

– У него всего два пистолета, – пробормотала Лионелла. – А нас четверо.

Она покосилась на Мирингельма, беззаботно разглядывавшего птиц в небе, и поправилась:

– Трое.

– Я под пули не полезу, – пробурчала Катарина.

– И это правильно, – одобрил ее благоразумие Альгерадо. – Давайте не будем усложнять друг другу жизнь и обойдемся без кровопролития.

– Вы не выстрелите, – не поверила Лионелла. – Вы же благородный человек, вы рыцарь.

– А вы преступники, – напомнил альгвазил. – Так что рука у меня не дрогнет.

– Уж я бы на это точно не надеялся, – проворчал Генорре.

– Это ведь даже не ваше королевство! – прибегла Лионелла к еще одному аргументу против их ареста и потребовала подтверждение от Генорре: – Ведь так?

Пират молча кивнул, Альгерадо же невозмутимо и безжалостно разбил хрупкую надежду цыганки, пояснив:

– Да будет вам известно, юная сеньорита, что на всей территории континента действует королевское соглашение, согласно которому любой преступник должен быть препровожден к месту, где стал нарушителем закона и где к нему имеются претензии.

Лионелла вздохнула и неожиданно произнесла с покорностью, удивившей всех, кроме, конечно, Мирингельма, в силу некоторой недалекости не способного обращать внимание на очевидное:

– Что ж, делать нечего, придется подчиниться закону. Давайте спустим шлюпку и отправимся на берег, в руки сурового, но справедливого правосудия.

– Ты обалдела, что ли? – опешила Катарина.

Альгерадо усмехнулся.

– Ваша подруга в здравом уме, сеньорита, – успокоил он Катарину. – А вот в хитрости и предприимчивости ей не откажешь. Наверняка собралась при удобном случае огреть меня веслом.

– Да у меня и в мыслях такого не было, – возразила Лионелла, с самым невинным видом пожав плечами.

– Тем не менее, в шлюпку мы не полезем, – продолжал альгвазил. – Дождемся береговую охрану. Я уже подал сигнал.

Он взглядом указал наверх, где на грот-мачте пестрели сигнальные флажки.