Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны

Поскольку отъезд в Москву неминуемо приближался, а профессиональные перспективы представлялись довольно туманные, Гордиевский мог бы воспользоваться возможностью прекратить шпионскую деятельность и просто залечь на дно. В МИ-6 всегда давали ясно понять, что он может выйти из игры и в любой момент попросить убежища в Великобритании. Он вполне мог бы решить, что чем возвращаться к унылой советской жизни с ее лишениями и запретами, лучше уж переметнуться на Запад и, если получится, взять с собой возлюбленную. Но, похоже, мысль о перебежке даже не мелькала тогда в его голове. Гордиевский намеревался вернуться в Россию, сохраняя в тайне верность Британии, собирать там секретные данные, какие удастся заполучить, и терпеливо ждать.

— Что вы собираетесь делать в Москве? — поинтересовался Гаскотт.

— Я хочу докопаться до самых тайных, самых важных, основополагающих звеньев советской власти, — ответил Гордиевский. — Я хочу выяснить, как работает эта система. Конечно, всего я не смогу разузнать, потому что ЦК держит многое в тайне даже от КГБ. Но что-то я все-таки обнаружу.

К этому и сводилась суть бунта Гордиевского: он собирался разузнать как можно больше об устройстве ненавистной ему системы, чтобы легче было ее разрушить.

Как и бег на длинные дистанции, успешный шпионаж требует терпения, выносливости и умения рассчитывать время. Следующую должность Гордиевскому, скорее всего, предстояло занять в Третьем отделе, который занимался Британией и Скандинавией. Итак, он будет изучать КГБ изнутри, собирать любую информацию, какая может представлять интерес для Британии и Запада в целом. Когда шумиха вокруг его развода и повторной женитьбы уляжется, он, скорее всего, вновь начнет подниматься по служебной лестнице КГБ, как это произошло с Любимовым. Возможно, уже года через три его снова отправят куда-нибудь за границу. Он просто умерит скорость бега на следующем витке. Что бы ни случилось в Москве, он будет хранить верность британцам. Он не сойдет с дистанции.

Шпион, укорененный глубоко в КГБ, был заветной мечтой любой западной разведки. Но, как заметил глава ЦРУ Ричард Хелмс, внедрить агента в самую толщу КГБ было «все равно что заслать разведчиков-резидентов на Марс»[19]. У Запада было «ничтожно мало советских агентов внутри самого СССР», а потому «надежные разведданные о долгосрочных планах и намерениях противника практически отсутствовали»[20]. Теперь же у британской разведки появился шанс использовать своего человека в КГБ на полную катушку и выжимать из него все до одного секреты, на какие тому случится напасть.

Вместо этого в МИ-6 решили поступить ровно наоборот.

Проявив выдержку и самоотречение, почти неслыханные в истории разведки, руководители британской шпионской сети не стали упрашивать Гордиевского, чтобы, находясь в Москве, он оставался на связи или пытался снабжать их новыми секретами. Напротив, кукловоды из Сенчури-хаус предпочли «оставить под паром» своего ценного шпиона. Как только Гордиевский окажется в Москве, его просто оставят в покое.

Соображения, стоявшие за выбранной тактикой, были предельно просты — и безупречны: в России курировать Гордиевского так, как это делалось в Дании, было бы невозможно. В Москве не было явочных квартир, не было дружественной местной разведки, готовой подсобить в случае чего, не было надежного пути отступления на случай провала. Уровень надзора в СССР был слишком высок, за каждым британским дипломатом — не только за теми, в ком подозревали сотрудников разведки, — велось пристальное наблюдение. Судя по истории ведения агентов в Советском Союзе, чрезмерное усердие почти всегда оборачивалось фатальным исходом (вспомнить хотя бы мрачный конец Пеньковского). Рано или поздно (обычно — рано) всевидящее государство выслеживало, хватало и ликвидировало шпиона.

Один сотрудник МИ-6 высказался об этом так: «Олег был слишком хорош, нельзя было рисковать им. В его лице у нас появилась такая ценность, что имело смысл проявить выдержку. Был огромный соблазн продолжать с ним контакты и в Советском Союзе, но у нашего руководства отсутствовала уверенность в том, что мы сможет поддерживать связь достаточно часто и безопасно. Риск, что мы попросту спалим Олега, был слишком высок».

Гаскотт сообщил Гордиевскому о том, что МИ-6 не станет искать контакта с ним в Москве. Не будут предприниматься попытки устраивать тайные встречи и забирать у него разведданные. Но если сам Гордиевский пожелает установить контакт, такую возможность ему обеспечат.