Шпицбергенский дневник

Сейсмолог Кольского научного центра Лена Крименецкая рассказывала, как однажды гуляла по этому берегу и обратила внимание на то, что ей машут с борта проходившего по морю буксира. Женщине показалось, что её приветствуют, как интересную особу, и она весело помахала в ответ рукой.

Невдомёк было тогда молодой научной сотруднице, что с буксира заметили бредущего по берегу вслед за женщиной белого медведя, о чём её и пытались предупредить. Выстрелы с борта судна и падающие на берег ракеты остановили зверя и заставили его повернуть назад, а на помощь девушке уже спешили оповещённые по рации бойцы горноспасательного взвода.

В прошлом году встретил я Андрюху с буксира, и он тоже рассказал историю, как утром хотел сойти на берег, чтобы пойти позавтракать в столовой, как в этот момент увидел неторопливо шествующего по причалу медведя с низко опущенной мордой. Зверь постоянно ищет себе пропитание и, как правило, ничего не боится. Дело тоже было летом, когда никто практически не ожидает подобной встречи. Потому и надо быть всегда настороже.

Но в этот раз медведя не было. Мы поднялись по круче в районе фермы.

Тут нас атаковал бык, защищая свой гарем молодых тёлочек. Я едва смог его остановить громким окриком. Он всё прыгал, пригибая угрожающе голову. Пол испугался и сразу далеко отбежал, а я останавливал быка криком «Стоять!». Слова этого он, конечно, не понимал, но интонация приказа ему была известна. Однако понимал он и то, что я ему не хозяин. Потому окрик мой подействовал на него лишь на несколько мгновений. Затем голова его вновь угрожающе опустилась к земле, показывая острые рога. Бычок молодой, глупый, но от этого мне легче не было. Я снова остановился и резко крикнул «Стоять! Это ещё что такое?» Бычок подпрыгнул, но опять остановился, глядя на меня. Я начал потихоньку отходить. Обошли стадо из пяти тёлочек и одной дойной коровы стороной. Бычок успокоился.

Зашли на ферму. В этот раз работники были на месте.

Предыдущих заведующих фермы я знал хорошо. Долгое время здесь работала Надежда. Тогда я часто приводил туристов и различные делегации показать наше весьма солидное стадо из двух с лишним десятков коров, нескольких быков и телят. Надя их очень любила, давала коровам ласковые имена: «Звёздочка», «Красавица», «Зорька», а быков называла мужскими человеческими именами «Борька», «Генка», «Тарас». Надя любила рассказывать, какие у всех животных разные характеры, какими обидчивыми и ревнивыми они бывают, как требуют к себе особого подхода и обязательно любви. Без последнего, как я понял, работать на ферме невозможно. А ещё Надя любила выступать на сцене в составе вокального ансамбля. Всё в ней хорошо сочеталось — и любовь к песне, и строгость и нежность в обращении с животными, напористость в требовании внимания дирекции к нуждам фермы.

В прошлом году фермой занималась большая семья в составе отца, матери и дочери с мужем. Дочь Катя, молодая хохотушка, жизнерадостная девушка, мечтающая научиться свободно владеть несколькими иностранными языками и действительно способная к ним, самостоятельно учит английскую грамматику, слова, произношение, что помогло ей легко общаться с норвежцами из сосед него посёлка, которые и предложили ей и её мужу работу в Лонгиербюене с собаками, поскольку молодые люди доказали не только своё умение обращаться с животными, но и огромное желание учиться всему новому.

Нынешнего хозяина фермы я не знаю, но он и его помощник, услыхав, что нас интересует сегодняшнее состояние фермы, тут же начали ругать Цивку, на чём свет стоит, говоря, что это вообще пустое место, ноль, что он ничего не хочет делать для посёлка, не завёз сено и потому пришлось забить дойных коров, оставив из шестнадцати всего одну. Да это печально.

Проводил Пола в гостиницу. Мы не были уверены, что ему удастся уйти в Лонгиербюен на судне, так как во фьорде полно льда. Пол сказал, что, скорее всего, придётся звонить в контору губернатора и просить забрать его вертолётом. Так бы и пришлось, может, сделать, если бы всё же не пробился к нам один туристический кораблик, на котором Пол и отправился в Лонгиербюен.

После обеда поспал и пошёл в бассейн. Проплавал уже тысячу двести метров без остановки. Получил огромное удовольствие.

Вечером пригласили к себе в гости приехавшие с материка геологи. Я взял с собой три экземпляра своей поэмы «Батюшка Грумант», чтобы подарить начальнику экспедиции, главному геологу и Борисовичу, заведующему их хозяйством. Но когда мы со Старковым и Михайловым пришли, то увидели за столом у камина трёх женщин. Одна была дочерью начальника экспедиции, другая оказалась картографом и третья — геологом. Пришлось книги подарить сначала им, а мужичкам пообещать вручить их экземпляры позже. Выпивку в этот раз заедали супом с фрикадельками и жареной картошкой с котлетой.