Шпицбергенский дневник

Таких, как Густав, среди норвежцев совсем немного. Подобно ему есть ещё один хорошо известный в российских посёлках человек — это Рой. Тот тоже неплохо говорит на русском языке и тоже часто посещал наши посёлки в качестве гида и в то же время бывал в гостях во многих квартирах шахтёров. Его кипучая деятельность по связям с русскими однажды неожиданно прервалась по его же вине, не связанной, правда, с международными отношениями. Просто во время одной из экскурсий на лыжах, когда Рой сопровождал группу туристов будучи в несколько не трезвом состоянии, на маршруте произошло ЧП, за которое Рою пришлось расстаться с экскурсионной деятельностью и даже покинуть Шпицберген на некоторое время.

МОЙ ДРУГ КОКИН

Да, норвежцы, как и русские, украинцы и люди любой другой нации, могут быть разными. Но мне чаще всего вспоминается первый норвежец, с которым я быстро подружился, это Питер Кокин. Типичный норвежец, несколько крупнее меня, повыше ростом, не суетлив, хладнокровен. Он приехал в первый год моей работы на Шпицбергене, когда я был простым переводчиком. А ему было поручено подготовить коллективы норвежского и российских посёлков для совместного участия в фестивале самодеятельности северных народов Норвегии. Нам предлагалось вместе с норвежскими артистами Лонгиербюена приехать в северный город Харштад единым творческим коллективом с единой концертной программой.

Кокин приехал в Баренцбург, рассказал мне идею проекта, и потом мне пришлось включать всю свою дипломатию, чтобы убедить руководство рудника в том, что наше участие в фестивале будет не только интересным, но и бесплатным для треста, поскольку все расходы по командировке брали на себя норвежцы. Питер получил наше согласие, чем был очень доволен. Вскоре наметили совместную репетицию норвежского и российского коллективов художественной самодеятельности в Лонгиербюене.

Разумеется, у каждого коллектива были свои собственные номера, но одну песню мы должны были исполнить объединённым хором. И вот тут, во время совместной репетиции произошёл смешной эпизод, который оказался первой неожиданностью для моего друга Питера, не знавшего ещё русских характеров и обычаев.

Репетицию проводили в концертном зале Хьюсета. Это старинное здание ещё довоенной постройки, одно из первых зданий посёлка, в котором некогда была резиденция губернатора, а теперь расположились популярный ресторан Хольма, кафе, пивной бар и киноконцертный зал. На сцене стоят участники норвежского хора. Наши певцы Баренцбурга и Пирамиды выстроились у подмостков. Руководитель объединённого хора, кажется звали её Элизабет, не помню теперь точно, энергично объясняет что-то своим подопечным. Наши все инструкции уже получили и теперь ожидали начала музыкального вступления.

Всё осуществляется в летний сезон. В зале не очень жарко, но Питер принёс два ящика с пепси-колой, чтобы его артисты могли утолить жажду. Так у них принято делать во время репетиций. Две норвежки подошли, достали из ящика по бутылке воды и пошли на сцену как ни в чём ни бывало. Мы с Кокиным и водой стояли в противоположном конце зала, чтобы не мешать репетиции, но я увидел, что появление ящиков с водой не осталось незамеченным нашими артистами. И как только они поняли, что норвежцы получили воду бесплатно, тут же одна из наших девушек отделилась от хора, подбежала к нам и спросила можно ли ей тоже попить. Я перевёл Питеру её вопрос, и он, не предвидя последующей реакции, простодушно достал бутылку из ящика и протянул девушке.

Это оказалось как бы сигналом, и весь наш хор ринулся через зал к ящикам с пепси-колой. Не успели мы и глазом моргнуть, как оба ящика опустели. Кокин изумлённо смотрел на происходящее. Ему трудно было понять, почему всех русских внезапно одолела жажда. Мне самому было страшно неловко за наших ребят, и в то же время я не мог не расхохотаться, видя изумление моего друга, которому ещё не было известно, появившееся недавно в обиходе у русских слово «халява», родившееся от сознания того, что надо брать всё, что даётся бесплатно, даже если это тебе не так нужно.

Мои извинения Кокин смущённо принял, сказав, что просто не рассчитывал на такое количество жаждущих пить, но придётся теперь идти снова за водой, которую могут захотеть и норвежские хористы. К моему великому сожалению, это был не единственный сюрприз с нашей стороны.