Шпицбергенский дневник

Вертолёт снизился на минимальную высоту и погнал нарушителя громом двигателя и воздушной волной от мощного вращающегося винта к западному берегу, где, между прочим, постоянно дежурит в домике наша бригада рабочих, отвечающих за снабжение рудника водой с озера Стемме. Но с ними всегда собака, которая предупредит о приближении зверя.

На следующий день, то есть, конечно, ночь, поскольку в январе на Шпицбергене непроглядная ночь постоянно, медведь опять появился возле Баренцбурга, но тут уже бойцы ГСВ были на чеку и прогнали пришельца ракетницами и снегоходами. А я с того дня частенько вспоминаю, как мы с Соколовым на медведя ходили с фонариком в руке и оружием на изготовку. Без карабина кто бы рискнул связываться с хозяином архипелага?

Пришёл снова в буфет, когда, оказывается, наши ребята прекратили пускать в очередь появлявшихся многочисленных друзей впередистоящих и получили-таки нужные продукты: сыр, сгущёнку, тушёнку, рыбные консервы, кетчуп, макароны — (другие крупы получили в столовой).

После операции с продуктами я пошёл обедать, а потом вскоре и в бассейн, так что отдохнуть днём не довелось. Проплавал опять не более тысячи метров, так как снова пришёл народец и стал мешать равномерному моему плаванию. Полежал ещё немного на спине в зелёной морской водице, закинув руки под голову, и отправился восвояси. Завтра будут спускать воду из бассейна, так что объявляется перерыв в моём плавании.

На ужин решили не идти, так как с обеда брали с собой вчера и сегодня блинчики, которыми можно попитаться и дома. Но сначала пошли со Старковым в сауну. Температура была под девяносто, что не блистательно, однако и не так плохо. Погрелись, но тут Старкову сказали, что ему звонят из консульства. Он скоренько свернул своё купание и побежал к телефону. Выяснилось, что завтра ему предложили отправляться с консулом на судне губернатора в Нью Олесун с возвращением в воскресенье. Таким образом, наших полевиков буду провожать завтра я сам, то есть слетаю на мыс Старостина и обратно.

Такие коврижки.

17 июля, суббота

Ну, вот и завтра. Утром Старков проснулся по моему будильнику, который я ему поставил вчера на 7-15, а сам я проснулся почти в восемь, а ведь надо сбегать на завтрак до девяти утра. Забежал к Старкову — он уже надел белую рубашку и галстук, чтобы идти на корабль. Я помчался в столовую.

Позавтракал и до девяти был на месте. Машина за нашими археологами пришла чуть позже. Я наладил видеокамеру и начал снимать погрузку, разгрузку у вертолёта и т. д. Михайлов сразу направился к вертолётчикам проявлять свою значимость и сообщить командиру экипажа о моральной поддержке в случае, если они объявят забастовку прибывающему сегодня вечером генеральному директору.

Полетели на мыс Старостина.

Мыс интересен во многих отношениях. Прежде всего, это западное побережье архипелага, не прикрытое ничем, то есть обнимающееся непосредственно с Северным Ледовитым океаном. Отсюда ещё лучше видна южная оконечность Земли Принца Карла, так как отсюда ближе до неё, чем от Баренцбурга. Я люблю здесь бывать, так как в этом месте я ощущаю себя по-настоящему лицом к лицу с океаном. Не по этой ли причине именно в этом месте почти двести лет назад поселился последний из оставшихся на Шпицбергене поморов Иван Старостин.

Представляю себе, как этот смелый человек выходил на тот же берег, что мы видим сейчас, приставлял ко лбу заскорузлую ладонь и долго всматривался в горизонт в надежде увидеть приближающееся судно своих соотечественников или же, напротив, с опаской предвидя появление кого-либо из чужестранцев, кои могут и убить ни за что, ни про что. Ведь было же такое лет за сто ранее да несколько южнее по тому же побережью, когда русские поморы пришли на своём судне и на берегу разделились на две партии в поисках добычи. Одна партия ушла вглубь острова, другая промышляла поблизости возле становища.

Нежданно-негаданно, невесть откуда появился корабль чужестранцев.

Сошли с него сильные вооружённые люди и убили встретившихся им поморов, забрав их добычу. А вторая партия поморов вернулась вскоре, но не нашла ни своих товарищей, ни своего судна. И пришлось им зимовать в деревянном домике без достаточного запаса провизии, амуниции и прочих необходимых вещей для зимовки. Оставалось их всего шестеро. Один за другим умирали поморы, и все были похоронены честь по чести в могилах, кроме одного, самого последнего умершего, которого некому было уложить в мёрзлую землю и произнести прощальные слова. Много лет спустя, современные археологи сумели восстановить грустную картину последних дней жизни одних из последних русских поморов на Шпицбергене.