Штамм «Андромеда»

Холл задумался. Вполне может быть. Он не мог не отметить схожие моменты: Уиллис также страдал язвой, принимал аспирин и в конце концов покончил жизнь самоубийством.

Разумеется, это ничего не доказывало. Эти события могли быть никак не связаны друг с другом. Но проверить все же стоило.

Он нажал кнопку на консоли ЭВМ. Телеэкран загорелся, на нем появилось изображение улыбающейся девушки с наушником в ухе поверх прически.

– Мне нужен главный врач дорожной полиции Аризоны, – попросил Холл. – Желательно из западного сектора штата.

– Сейчас, сэр, – коротко ответила девушка.

Спустя несколько секунд она вновь появилась на экране.

– Мы нашли доктора Смитсона, врача из дорожного патруля Аризоны к югу от Флагстаффа. У него нет телевизионного экрана, но вы можете общаться по аудиосвязи.

– Отлично, – ответил Холл.

Далее последовало потрескивание и механический гул. Холл не отрывал взгляда от экрана, но девушка уже отключила у себя звук и отвечала на другой звонок. Вдруг он услышал низкий протяжный голос:

– Здравствуйте?

– Здравствуйте, доктор, – начал Холл. – Вас беспокоит доктор Марк Холл из… Финикса. Я хотел бы кое-что уточнить по поводу Уиллиса, одного из ваших патрульных.

– Девушка сказала, что это правительственный звонок, – протянул Смитсон. – Это правда?

– Да. Нам требуется…

– Доктор Холл, – все так же подчеркнуто медленно продолжал Смитсон, – для начала представьтесь полностью и назовите свое агентство.

Холлу пришло в голову, что, вероятно, смерть Уиллиса повлечет за собой вопросы юридического характера, что и беспокоит Смитсона.

– К сожалению, мне запрещено разглашать…

– Что ж, доктор, дело такое. По телефону я говорить ничего не собираюсь, особенно если человек на другом конце провода отказывается объяснять, в чем дело.

Холл шумно вздохнул.

– Доктор Смитсон, вынужден попросить…

– Просите сколько душе угодно. Уж извините, но я не…

В этот момент в трубке неожиданно прозвенел звонок и бесстрастный механический голос произнес:

– Внимание. Это запись. Согласно результатам автоматизированной проверки телефонной линии, данный разговор записывается внешней стороной. Предупреждаем всех участников телефонного разговора, что несанкционированная запись секретных правительственных разговоров карается тюремным заключением до пяти лет. В случае, если запись не будет прекращена, связь автоматически прервется. Это запись. Благодарим за внимание.

Последовала долгая пауза. Холл мог только представить себе удивление Смитсона. Он и сам крайне изумился.

– Откуда вы, черт возьми, звоните? – наконец спросил Смитсон.

– Выключите запись, – приказал Холл.

Вновь последовало молчание. Затем раздался щелчок.

– Хорошо. Выключил.

– Я звоню из секретного правительственного объекта… – начал было Холл.

– Слушайте, мистер…

– Позвольте начистоту, – прервал его Холл. – Дело крайне важное, и касается оно полицейского Уиллиса. Разумеется, в его отношении возбудят судебное расследование, которое затронет и вашу персону. Мы можем доказать, что Уиллис не отвечал за свои поступки по медицинским причинам. Однако мы не сможем вам помочь, если вы сейчас же не расскажете нам все, что знаете, о его здоровье. Если вы откажетесь сотрудничать, мы вправе засадить вас за решетку на двенадцать лет за препятствование официальному правительственному расследованию. И плевать, верите вы мне или нет. Но я рекомендую вам отнестись к моим словам серьезно.

Еще одна очень долгая пауза. Затем протяжный голос произнес:

– Не стоит горячиться, доктор. Теперь-то ситуация прояснилась…

– Уиллис страдал язвой?

– Что? Нет. Он просто так выразился, по крайней мере так сообщили следователям. Насколько мне известно, язвой он не страдал.

– А какие-нибудь проблемы со здоровьем были?

– У него был диабет.

– Сахарный диабет?

– Именно. Но относился он к нему довольно небрежно. Диагноз мы поставили около пяти-шести лет назад, ему тогда едва исполнилось тридцать. Случай был запущенный. Мы прописали ему инсулинотерапию – целых пятьдесят единиц в сутки, но, как я уже сказал, он не воспринимал заболевание всерьез. Пару раз попадал в больницу в коме из-за того, что не ставил инсулин. Иголки ему, видите ли, не нравились. Мы его чуть от службы не отстранили, потому что боялись за руль пускать – еще впадет в ацидоз во время езды. Мы здорово его тогда напугали, и он божился, что начнет за собой следить. Это было года три назад, и, насколько мне известно, с тех пор он регулярно ставил себе инсулин.

– Вы в этом уверены?

– Ну, скорее всего. Официантка из забегаловки сказала следователю, что Уиллис был пьян – потому что от него несло спиртным. Но я-то знаю, что он и капли в рот не брал. Он и в церковь ходил, не пил, не курил. Вел праведную жизнь. Поэтому его так беспокоил диабет: он считал, что не заслужил его.

Холл откинулся в своем кресле. Ответ был так близок, только рукой подать. Окончательный ответ, ключ ко всему.

– И последний вопрос, – сказал он. – Уиллис проезжал через Пидмонт в тот вечер?