Штормовое предупреждение (СИ)

Ему всегда казалось, что душевные метания сродни шторму- опасны и непредсказуемы, но только теперь пришла в голову мысль, что и у штормов есть свои законы, и их можно прослеживать. По крайней мере, современная наука позволяет хотя бы отчасти быть готовым к буйству стихии. Штормовое предупреждение – вот что такое Рико. Он одномоментно и опасность, и защита от этой опасности – и это касается не только вопроса его безумия или его чувств, а вообще всего, что с ним связано...

Рико снова потянулся к нему, стараясь добраться до губ, сдаться на его милость окончательно. Был готов любить лейтенанта прямо здесь и сейчас, не сходя с места.

-Я еще собираюсь в душ, – заметил ему тот, стараясь не поплыть от происходящего моментально же. Рико недоумевающе рыкнул.

«Ты же чистый».

-Надо.

Подрывник взял его за руку, переплетая свои пальцы с пальцами военного хирурга, и настойчиво погладил его ладонь.

-Сейчас пойду, – безошибочно перевел этот жест тот – Подождешь?..

Рико не заставил себя просить дважды. Он хорошо понимал, как важно знать, что тебя кто-то ждет.

Ковальски постарался не задерживаться в ванной. Раз-два, он ведь знает, что и как надо, три-четыре, главное не вникать в смысл, а действовать механически… И быстро, пока не успел передумать, совершить марш-бросок к их комнате, не давая себе времени затормозить и проанализировать происходящее. К черту анализ. Его ждет Рико.

Стоило закрыть за собой дверь, повернув круглую ручку до щелчка, и подрывник что-то пробормотал одобрительно, а после похлопал ладонью по спальному месту, приглашая присоединяться. Света он не стал зажигать – ярко и празднично освещенные дома соседей давали его достаточно. Со стороны ледяного катка доносилась музыка: там продолжалось веселье. Люди снаружи, люди внизу в гостиной, у всех них было нормальное Рождество, а они двое…

Ученый в десяток шагов преодолел разделявшее их с Рико расстояние, на ходу продолжая ерошить короткие волосы маленьким серым полотенцем. Как бы он ни старался, а волосы всегда после ванной сырые, вне зависимости от того, мыл он их или нет. Рико сидел на краю кровати, поджав одну ногу под себя и смотрел на него. Ковальски снова ощутил то же, что в гостиной, но сильнее, отчетливее. Чужую страсть он буквально кожей чувствовал, да Рико и не скрывал от него ничего.

То время, когда их отношения казались ему странными, для него не то чтобы прошло, но он привык и не чувствовал смущения от того, что теперь происходило. А вот к тому, как откровенно Рико выражает свое влечение, привыкнуть не мог никак. Это всегда его поражало и обезоруживало – он хоть и знал, как Рико действует, никогда не был к этому готов и всегда изумлялся тому, что это снова и снова происходит.

Напарник не дал ему спокойно дойти последней пары шагов – привстав, подтянул к себе, ухватив за брючный ремень, и, получив в свои руки лейтенанта, деловито стащил с него одежду – без лишней жадной торопливости, а просто чтоб не мешала. Ковальски для себя отметил, что между предметами гардероба подрывник особой разницы не видел. Он сдирал с любовника все, просто потому что оно мешало Рико иметь полный доступ, и ему в голову не приходили мысли что-то оставить “на потом”. Побросав вещи на стоявший рядом стул, с самого начала их пребывания в этих гостеприимных старомодных стенах служивший им вешалкой, он бесцеремонно свалил Ковальски на койку и мгновение полюбовался на свою работу, склонив голову к плечу.

-Ты же меня сто раз видел, – вздохнул Ковальски. Рико замотал головой.

«Я хочу еще».

И лейтенант, не чуя подвоха, не стал сопротивляться. Игры в сопротивление хороши, но не сегодня и не сейчас. Сейчас он хотел неторопливо и нежно, и, если Рико хочет начать с того, чтобы смотреть на него, он не станет возражать.

«Я хочу чувствовать, что ты не убегаешь», – наконец, дал понять Рико.

-Я не убегу. Иди сюда, ладно? Ты нужен мне.

Кожу холодило прикосновение воздуха, но теперь это ощущение стерла с него уже хорошо знакомая горячая ладонь. И ученый уже достаточно знал, к чему это поглаживание может его привести. Рико ведь не остановится, еще четверть часа – и Ковальски застонет в голос и встанет на колени, только бы это все продолжалось и дальше…

Он никогда не думал, что с ним случится что-то подобное. Ну, может когда-то в сопливом юношестве, он какое-то время и лелеял надежду, но очень скоро прагматичный подход заставлял отказаться от этой утопии. Следовало признать, что в этом мире редко кому везет быть просто любимым, и обычно, те, кто оказываются, говорят, что не так уж это и замечательно. Точно такая же картина, как с миллионами обывателей, мечтающими о блестящей карьере в Голливуде, и одинокие, не имеющие даже права показать этого, звезды, рушащие свои жизни… А потом с ним случился Рико, горячий, как вулкан, и голодный, как хищник на исходе зимы. Рико, который рыскает по чужому нескладно-длинному телу руками, в поисках пути к счастью. Который находит многое из того, о чем Ковальски думал и молчал, и еще многое из того, о чем даже не думал…