Штормовое предупреждение (СИ)

-Как тебя зовут? – спросила она лейтенанту в спину, когда они проходили по коридору. Он обернулся через плечо, но только на секунду – как будто проверял, правильно ли расслышал.

-Я имею в виду твое имя, – развила мысль Марлин. – Знаешь, я только сейчас вспомнила, как хотела это спросить. Сначала мне как-то было неловко, когда мы только познакомились, а потом я настолько привыкла….

Он неопределенно пожал плечами, бог весть что имея в виду.

-Я хочу сказать: разве не было бы правильным звать человека по его имени, это как-то… не так отстраняет его от прочих, ты не находишь?

Они вышли из дому. День, почитай, подошел к концу; снегопад прекратился, пожалуй, с час тому назад. Марлин огляделась и поежилась – снег теперь казался серым и похожим на плотные слежавшиеся клочья тумана. Она подумала, что, будь она ребенком, решила бы, что именно так туман и спит. Вокруг царила тишина, неестественная даже для такого небольшого городка, как их. Один из тех углов, о ком не поймешь, самостоятельный ли он, или все же примыкает к большому городу…

-Ты ведь знаешь, что когда иностранец попадает в чуждую ему среду, аборигены адаптируют его имя к своим привычкам? – поинтересовался Ковальски, берясь за лопату. – Наш всем понятный Джон может за каких-то несколько сот километров стать Жаном, Иоанном, Жуаном, Хуаном, Юханом, Иваном, Вано, Айвэном – и так далее. Этим никого не удивишь. Кшиштоф может превратиться в Кристофера, а Павел – в Пола. А что делать с именем, например, Сигизмунд или Богумил?

Марлин понадобилось какое-то время, чтобы сообразить, что он говорит о польских именах.

-Так что, – он поправил свой кошмарный шарф, чтобы не мешался, – меня вполне устраивает обращение по фамилии: и волки сыты, и овцы целы.

И снова поправил шарф. Не выдернул его из-под подбородка раздраженно, как делает человек, когда что-то не выходит с первого раза, и он переносит свою злость на бессловесный неживой объект, а аккуратно, следя за тем, чтобы не повредить старые нитки. Марлин включила фонарик, направила поток света перед собой, держа так, чтобы не слепить собеседника.

-Я знаю, что у каждого свои странности… – она пощелкала фонариком, выбирая режим – в голову пришло, что от нажатия кнопки общая безрадостная картина мира могла бы исправиться, – и обычно не вмешиваюсь, но мне ужасно интересно…

Ковальски ненадолго остановился. Верхние ступени уже были свободны, а на нижних снег лежал плотным одеялом. В него вонзился край лопаты, и было похоже на то, что там и пролегает граница между природой и цивилизацией. У лейтенанта было его обычное, ничего особо не выражающее лицо, и Марлин не могла догадаться, надоели ему эти расспросы, или нет. Обычно-то он не против вопросов: откуда ему знать, что из его слов не поняли на этот раз. Вопросы позволяют ориентироваться в человеческом социуме.

-Ты полагаешь, это какая-то традиция? – наконец подал голос он. – Что-то вроде армейского сленга?

-Это было бы на вас похоже. У одного имя, у второго – фамилия, а еще у парочки – и вовсе прозвище.

-Шкипера ищут в Дании. Если найдут – костей не соберет.

-Вот так категорично?

-Я живу с этим человеком бок о бок уже много лет, Марлин. Костей у человека двести шесть штук, а Шкиперу не хватает терпения собрать рассыпавшиеся пятьдесят две игральные карты. Так что лучше будет, если его так и не обнаружат, а не называть паспортные данные для этого – самый первый разумный шаг.

-А Прапор? Он-то, слава богу, не разыскивается международной разведкой, я надеюсь?

-Прапор пришел к нам из большого спорта, – Марлин на секунду вообразила, как она перекапывает данные по всем спортсменам за последние несколько лет, и тут же поняла, что имени Прапора она тоже не узнает. – После одной весьма неприятной истории. Не пожелал вляпываться глубже, чем уже влез, бросил все, чего тогда уже достиг.

-Но почему к вам, почему просто не занялся... Чем-нибудь еще?!

Ковальски дернул уголком рта, будто снова пережил то, о чем его спрашивали.

-Семья открестилась от него, – сообщил он наконец. – Не имели планов лезть в это болото. Своя рубашка ближе к телу, знаешь же, а мир больших ставок на большом поле – это не шутки. Никто не хотел расплачиваться за ошибку малолетнего идеалиста.

-Вся... семья?.. – ушам своим не поверила Марлин. Перед глазами так и стояла улыбающаяся мордашка младшего члена отряда – по ней ни за что было не сказать, будто ее обладатель пережил нечто подобное...

-Есть дальняя родня, – пожал плечами собеседник, – которая иногда его навещает – его чудаковатый дядюшка, например. Но он настолько не от мира сего, что поневоле закрадывается подозрение: то ли он не до конца осознает грозящую ему опасность, если тайна раскроется, то ли он куда лучше защищен, нежели кажется на первый взгляд.

-И поэтому вы не зовете Прапора по имени...

-Его тоже могут найти, пусть и не с такими последствиями, как в случае командира.

-Я смотрю, к вам нормальные не попадают.

-Почему же, попадают. Но быстро перестают быть нормальными. С ними приключается… – он сделал неопределенный жест. – Что-нибудь.

-Как с Манфреди и Джонсоном?