Шура. Париж 1924 – 1926

– Мама написала вам все в деталях и ждала ваш адрес, чтобы отправить письмо. Я завтра же ей все передам.

Затем она вытащила из внутреннего кармана пиджака листок бумаги и сунула его в ладонь Екатерины Николаевны.

– Прочитайте, когда будете дома. Там адрес Тины. Она знает адреса остальных.

Ах, если бы Екатерина Николаевна могла задержаться в библиотеке чуть дольше! Она бы непременно расспросила Олю обо всем. Но все, что она могла сделать, – это вернуться домой и немедленно написать письма всем своим детям.

– Дорогая Ольга, спасибо тебе за эти чудесные новости, и пусть Господь пошлет тебе такие же.

– К слову, я должна сообщить вам о том, что Тина вышла замуж во второй раз.

– Тиночка? За кого?

– За Александра Александровича Таскина, бывшего инженера.

Ольга, заметив растерянный взгляд Екатерины Николаевны, прибавила:

– Не переживайте, тетя Екатерина. Мы с мамой очень рады за нее, ведь Костя погиб. Бедная Тина… она так настрадалась и заслужила свое счастье.

Екатерина Николаевна, не сдержавшись, обняла Ольгу. Сестра ее бывшего зятя, о жестоком убийстве которого они все старались как можно скорее позабыть, с таким удовольствием рассказывала о новом браке Тины. Должно быть, ее дочь и вправду счастлива.

На обратном пути она думала только об одном: ей хотелось поскорее добраться до дома, собрать вещи и написать письмо каждому из своих детей. Сколько же всего ей нужно было рассказать и передать! Хватит ли у нее времени? Даже если она не ляжет до утра, и этого будет мало. О чем-то она и вовсе не могла им рассказать, чтобы их не тревожить и не навлечь на себя гнев нового режима. Ведь дорогие дети, разъехавшиеся по далеким уголкам планеты, все равно не могли ей помочь. Впрочем, они все равно будут переживать за здоровье своей матушки, оставшейся в холодной России. И она не собиралась усугублять эти переживания. Сердце Екатерины Николаевны, ее любящее материнское сердце, металось в грудной клетке, не находя выхода.

А завтра они переезжают на новую квартиру.

Мысли о письмах все не покидали ее. Екатерина Николаевна уже давно жила вдали от детей и не знала, как подступиться к деликатным темам и неудобным вопросам. Ее тоска по ним была настолько глубока, что трудно было найти слова, которыми она сможет описать свои чувства. Что бы она ни собиралась написать, все звучало бессмысленно. Женщина не решилась начать писать на листе бумаги, вырванном из Катиной тетради. Она понимала, что не раз перепишет письма, и ей было жаль попусту переводить бумагу. Поразмыслив еще немного, Екатерина Николаевна решила заняться этим завтра, на новом месте. Возможно, время поможет ей собраться с мыслями.

Но ночь выдалась беспокойной. Прошло несколько часов с тех пор, как Нина и Катя легли спать, как вдруг Екатерина Николаевна вспомнила, что забыла заехать в Татьяне Петровне. Бедная Нина, она жила в своем собственном мире и поэтому ничего ей не напомнила. К счастью, к пожилой женщине наверняка заехали зять или невестка, и эта мысль немного успокоила Екатерину Николаевну.

Она до самого утра писала воображаемые письма сперва Тине, потом Шуре, а потом, по очереди, Пане, Вове и Коле. Она благодарила Бога за сегодняшнюю новость. Ей стало спокойнее, и эта ночь показалась ей воистину волшебной.

До рассвета Екатерина Николаевна не сомкнула глаз. Она была счастлива, зная, что следующий вечер оставит ее наедине со своими мыслями, и эта мысль помогла ей смириться с вынужденным переездом.

А больше всего ее радовало то, что она сумеет наладить связь Кати, пусть и не физическую, с ее родителями. Если бы она только могла отправить внучку к ним! Маленькая девочка, дитя нового режима, росла вдали от своей семьи. Наблюдая за внучкой, Екатерина Николаевна видела, в насколько отличных от прежних условиях растет девочка. Если Катя останется здесь и будет взрослеть в новой России, то бесконечные очереди, заводы и фабрики, грубые рабочие и вечная нужда начисто лишат ее женственности и нежности. Возможно, письма, которые она собирается написать, помогут девочке в будущем. Ведь ей уже исполнилось десять лет. Вот уже семь лет она растет без матери и отца, в мире коммунистов, и это, несомненно, сказывается на ее характере. Даже когда Катя играла и веселилась, Екатерина Николаевна не видела в ней той радости, которые испытывали ее собственные дети. Женщине невыносимо хотелось отослать внучку подальше отсюда, прочь от железных оков режима, к свободному небу, пока нрав девочки не огрубился окончательно. Ведь советские люди относятся к детям совсем иначе и иначе их воспитывают, подменяя любовь к себе и близким любовью к долгу и партии.

Екатерина Николаевна знала это уже давно и давно пыталась решить свою проблему. Несколько лет назад, сначала в Кисловодске, а затем и в Ленинграде, она подавала заявления, чтобы получить разрешение для заграничной поездки Кати, но не получила положительного ответа ни на одно из них. Однако женщина не сдавалась. Она собиралась пробовать еще и еще, поклявшись себе любой ценой выслать внучку из России.

Глава тридцатая. Новости от Гриши