Шуттовская рота

Рукава домашнего халата Макс имели свободный покрой, так же как рукава всей ее одежды. В них она всегда прятала пистолет в пружинной кобуре. Калибр пистолета был маленький, всего 0,177, как у «ББ», а звук выстрела не громче, чем щелчок пальцами. Малый размер разрывных патронов позволял ей поместить в магазин размером со спичечный коробок двадцать пять зарядов, способных нанести смертельную рану при попадании в жизненно важный орган, а Макс стреляла метко и могла попасть в любую намеченную цель. Лаверне это было известно, но, признавая неизбежность насилия в данной профессии, она его не одобряла.

– Как хочешь, – сказала она, снова пожимая плечами. – Ты мне платишь за то, чтобы я высказывала свое мнение, и ты слышала, что я думаю по этому поводу. Кстати, если ты серьезно собираешься наехать на этого мальчика, помни, что у него за спиной пара сотен собственных солдат. Более того, это не регулярная армия, это Космический Легион, и насколько я понимаю, они не очень-то придерживаются правил игры.

– Вот как? – произнесла Максина, поднимая бровь. – Ну, мы тоже. Попробуй найти мистера Стилмана и скажи, что я хочу его видеть примерно через час. И все же я немного устала. Не становлюсь моложе, знаешь ли.

Приняв решение, Макс удалилась в спальню, оставив Лаверну опять в одиночестве разглядывать голографические изображения.

Глава 7

Дневник, запись № 212

Пока рота устраивалась на новом месте и готовилась к несению службы, их сослуживцы-разведчики начали тайно проникать на космическую станцию.

Я старался излагать события по возможности последовательно, чтобы избежать путаницы. Однако этому мешало то, что информация о событиях, поступающая ко мне и из первых рук, и через третьих лиц, была весьма неполной и отрывочной, и еще упомянутое выше безвременье жизни казино. Большие трудности в описании последовательности высадки команды на Лорелей создавало и то, что легионеры-разведчики прибывали поодиночке на самых разнообразных видах транспорта, отдельно от «официальной» команды и в разное время – как до, так и после прилета основной роты, показанного в новостях.

Часто единственным ориентиром для меня являлось случайное упоминание об известном мне событии или о событии, которое по логике вещей должно было произойти до этого известного мне события.

Так обстояло дело с появлением на станции Шоколадного Гарри…

Хотя Лорелей в основном известен своей знаменитой Полосой, которая тянется от центра станции по всей ее окружности, имеются на нем и задворки. Это улицы, где расположены службы, необходимые для поддержания функционирования казино, – прачечные и склады, а также третьесортные гостиницы, почти трущобы, где обитают самые низкооплачиваемые служащие. Там же можно найти небольшие больницы и ломбарды, тщательно спрятанные от глаз туристов, чтобы не напоминать о грустной стороне жизни на Лорелее. Этот район за пределами Полосы, хоть и хорошо освещенный по обычным меркам, всегда кажется темным по сравнению с ослепительными световыми табло вдоль самой Полосы, и туристов не надо специально предупреждать – они и сами за версту его обходят и придерживаются более оживленных районов, шумно требующих их внимания и денег.

Вдоль одной из таких окраинных улочек Гарри и вел свой мотолет, заново наслаждаясь свободой от привычных обязанностей легионера. Хотя ему искренне нравилась форма, в которую Шутт облачил роту, тем не менее он был рад снова натянуть джинсы, потертые, но приобретшие бархатистую мягкость после долгих лет носки.

Прибытие на Лорелей прошло на удивление гладко, особенно учитывая его теперешний непрезентабельный внешний вид. Единственная трудность, с которой он столкнулся, возникла при разгрузке его любимого мотолета. Служители космопорта явно не хотели допускать его ввоз на космическую станцию, и Гарри пришлось провести несколько часов, заполняя кучу бумаг, подписывая листы с изложением правил и ограничений и наконец оплачивая все новые и новые таможенные пошлины, штрафы и страховки, прежде чем его неохотно пропустили.