Шуты и скоморохи всех времен и народов

Если Пасквин и Марфорио, по крайней мере под этою своеобразною формою статуй, не имеют себе подобных соперников у других европейских народов[92], то народные шуты, а в особенности полишинели и арлекины, нашли себе массу подражателей и в других странах.

Во-первых, в Англии был знаменитый Панч. Это лицо, как говорят, появилось в 1688 году и напоминало Полишинеля, но несколько измененного моносиллабическим духом англосаксонского языка. Долгое время Панча и Пульчинелло принимали одного за другого, но, как доказал Шарль Маньен, есть некоторые следы его существования в Англии до отречения Иакова II. Он появился в Англии из Франции при первых Стюартах, а не из Голландии с Вильгельмом Оранским.

У Панча два горба, как у французского Полишинеля. Адиссон[93] описывает его в прекрасном стихотворении на латинском языке, которое появилось в 1697 году. Он показывает его нам с громадным животом, с горбатою спиною и с резким голосом; ему одновременно и удивлялись, и страшились его. Успех Панча был до такой степени велик, что в 1710 году перед ним бледнела новая итальянская опера и знаменитый певец Николини. Он был даже прославлен знаменитым Свифтом[94], а в 1733 году его изобразил на гравюре Хогарт[95].

Сначала этот Панч был веселый малый, хороший товарищ, хотя и несколько грубоватый, но затем он становится злым, безнравственным, преступным и даже убийцею. Его приключения рассказаны в одной драме, озаглавленной «Punch and Judy». Здесь Панч бьет свою собаку, обманывает свою жену, бросает в окно своего ребенка, чтоб он не кричал, проламывает голову своей жене, зачем-то требует своего ребенка, соблазняет всех встречающихся ему женщин и девушек, убивает их отцов, братьев или мужей, убивает констебля, судью, палача и, наконец, убивает даже и дьявола своею палкою и удаляется, распевая:

«Панчу не надо бояться судьбы.

Он может жить счастливо, дьявол убит».

Этот полишинель иронический, парадоксальный, дьявольский, нечто вроде циничной карикатуры на традиционного Дон Жуана, которого приветствует странное стихотворение, приписываемое лорду Байрону и упомянутое Маньеном. «Торжествующий полишинель, с радостью приветствую тебя по пути твоих веселых и шаловливых выходок, где человеческая жизнь описана с такою правдивостью и такою энергией; никогда актер не покажет нам ни на каком другом, театр такой поразительный образ этой жизни: убиваешь ли ты весело свою жену, бросаешь ли ты без всяких угрызений совести в окно твоего ребенка или когда ты едешь верхом на твоей лошади и тебя сбивают с седла, или когда ты танцуешь с грациозной красавицей Полли, убив предварительно ее отца в минуту справедливого негодования, так как он был глух к твоей гармонической лире, которую было так же приятно слушать, как колокольчики овец; кто не любит музыки, тот не достоин жить! Затем, когда палач вел тебя на виселицу, никак нельзя не засмеяться, видя, как ты так ловко суешь голову палача в приготовленную для тебя петлю, откуда он уже не может выйти! Тот, кто притворяется скандализованным, когда видит тебя выскользнувшим безнаказанно из тисков закона и из когтей дьявола, и который сожалеет, что ты даже убиваешь и самого дьявола, тот прямо лицемер. Нет ничего восхитительнее смотреть, как ты бьешь удвоенными ударами по его древнему и черному остову».

Рядом с этим Панчем, подвиги которого воспевались таким странным способом автором «Чайльд Гарольда»[96], у англичан есть еще и другой Панч, настоящий шут, сатирик, готовый освистать всякий скандал, посмеяться над всякой странностью и которого можно бы сравнить с Пасквином площади Навона. Даже теперь этот Панч играет большую роль, в особенности в политике. Он или приветствует каждого знаменитого человека и каждое значительное событие, или смеется над ними. Рассказывают, что лорд Нельсон[97], победитель при Абукире и при Трафальгаре, был изображен однажды рядом с Панчем со следующею легендою: «Поди сюда, Панч, мой мальчик, приди ко мне, помоги мне победить французов. Если ты только пожелаешь, я тебя сделаю капитаном или коммодором». – «Нет, нет, – отвечает Панч, – у меня нет ни малейшего желания топиться». – «Не бойся ничего, разве ты не знаешь пословицы: “Тот, кому [суждено] быть повешенным, тот не утонет”».