Шуты и скоморохи всех времен и народов

Заметив, что государь весел, Балакирев сказал:

– Государь, Алексеич, ты сердишься на немца Дивьера совершенно напрасно. Он не виноват, ведь ты не в первый раз посылал ему через меня, дурака, твои приказания.

– Так, но он дурака не должен слушать.

– И, Алексеич, что на дураке и взыскивать? Ты сам сказал, что я дурак, так на мне и взыску нет. А Дивьер, право, не виноват, я ослышался, а он послушался.

– Ну, так и быть, – сказал царь, – поди же да скажи Дивьеру, что на дураке нет взыску.

Одному придворному, умственные способности которого были крайне ограничены, государь обещал довольно хорошее место. В то время, когда государь приказал явиться во дворец вышеупомянутому чиновнику, Балакирев пришел в переднюю, принес лукошко с яйцами и сел на них. Проситель скоро явился; он попросил Балакирева доложить о себе государю, но шут заявил, что ему некогда. Явившийся стал убедительно просить шута и последний наконец согласился, но только с тем, чтобы проситель сел на его место. Тот согласился.

Тогда Балакирев отправился в кабинет Петра Великого, взял его за руку и сказал:

– Посмотри, Алексеич, кому ты даешь место.

Царь вышел в переднюю и увидел просителя, сидевшего на яйцах.

Место было отдано другому, более способному человеку.

Один придворный спросил у Балакирева:

– Не знаешь ли, шут, отчего у меня болят зубы?

– От того, что ты их беспрестанно колотишь языком,

Придворный был большой говорун и беспрестанно болтал всякий вздор.

Однажды Петр Великий рассердился на Балакирева и вздумал его наказать. Он написал записку к караульному офицеру о наказании подателя этой записки и, позвав шута, приказал ему отнести ее.

Балакирев был очень дальновиден, понял, в чем дело, и решился прибегнуть к следующей выдумке.

По выходе из дворца шут встретил одного из придворных, которого уговорил отнести эту записку в назначенное место, уверяя, что ему самому некогда.

Придворный, поверив Балакиреву, взял эту записку и пошел, куда ему указал шут.

Доверчивый простак и не воображал, что его ожидали палочные удары; между тем следом за ним шел Балакирев. Когда придворный подал записку дежурному офицеру и последний, прочитав ее, приказал раздеть подателя записки, чтобы наказать его, то в это время явился Балакирев и объявил от имени государя, что тот прощает виновного, и приказал его освободить.

Офицер повиновался, а Балакирев взял у него записку, отдал ее придворному, уверив того, что точно так было угодно государю, и приказал ему идти к царю, пасть к его ногам и благодарить за прощение. Придворный исполнил все в точности, а государь, узнав об этой выдумке своего шута, долго смеялся и простил его.

Как-то Петр Великий сказал Балакиреву:

– Ты много спишь, дурак, это вредно для здоровья.

– Напротив, государь, и здорово, и полезно,

– Почему же?

– А потому что, бродя по белу свету, я могу наделать много грехов, а во сне даже и тебе не вреден, – не только кому другому.

Один придворный оскорбил Балакирева, и шут хотел непременно ему за это отомстить.

Балакирев знал, что этот молодой придворный был влюблен в одну из фрейлин, и потому стал искать случая поссорить влюбленных.

Такой случай скоро представился. Этот придворный прогуливался однажды в царском саду и мечтал вслух о своей любви к одной из фрейлин и о том, как бы он желал доказать ей свою любовь и сделать ей какой-нибудь подарок.

Мечтая таким образом, придворный вдруг заметил спелую и крупную ягоду клубники; он решил поднести эту ягоду фрейлине, в которую был влюблен. Чтобы заметить эту ягоду, он накрыл ее шляпою и поспешил отыскать во дворце фрейлину.

Балакирев пошел следом за придворным, потом бросился в кухню, взял там гущи и, сорвав под шляпою клубнику, облил то место гущей и, накрыв опять это шляпою, отправился во дворец.

Но вот влюбленные появились в саду.

Придворный подводит фрейлину к шляпе и в пылу восторга изъясняет ей желание, чтобы он был для нее столь же мил, как и приготовленный им подарок. Тут он просит ее, не снимая шляпы, достать этот подарок. Фрейлина исполнила его желание и, опустив руку под шляпу, погрузила ее в гущу. Приняв это за насмешку, она в минуту своего гнева дала придворному пощечину той же замаранной рукой.

В эту самую минуту появился государь, а с ним и государыня в сопровождении Балакирева. Можно себе вообразить смущение влюбленных.

Петр Великий установил наказание для тех, кто на ассамблеях или на вечеринках скажет кому-либо обидное слово; наказание состояло в том, что провинившийся должен выпить целый кубок вина. Этот кубок назывался «Большой орел» и был так велик, что не всякий мог его выпить.

Как-то на одной ассамблее Балакирев так расшутился, что обидел многих из присутствовавших.

Государь приказал принести Кубок большого орла.

– Виноват, батюшка-царь, – закричал шут, бросаясь на колени. – Смутил меня окаянный, вижу, что мне придется выпить весь кубок; но при всем этом меня укоряет и совесть, прикажи обмыть ее, а для этого прикажи таких орлов подать парочку.

– Смотри, – сказал царь, – чтобы не прилетел другой орел с посошком.

– Ай, ай! – закричал Балакирев и убежал из ассамблеи.