Сибирская эпопея

Что могло бы войти в историю как забавный эпизод, в реальности ускорило конец натуралиста. Императрица Елизавета I уже успела объявить об официальном завершении Второй Камчатской (Великой Северной) экспедиции. Через две недели после получения вести о смерти Беринга, 27 сентября 1743 года, она подписала указ, положивший конец самой великой географической экспедиции всех времен. Она продлилась более десяти лет, поглотила огромные деньги, но позволила России изучить берега Арктики и достичь Америки. Она дала возможность также собрать бесценные сведения о Сибири, настолько обширные и многообразные, что до сих пор ими пользуются в России. Именно благодаря усилиям моряков и ученых экспедиции Российская Империя простерла свою власть до Тихого океана и даже дальше – в Северную Америку.

В январе 1744 года Георг Вильгельм Стеллер вызван в столицу специальным письмом – ему приказано немедленно отправляться в европейскую часть России. Он пересек Охотское море, добрался до Якутска, потом до Иркутска, где его принял губернатор. По дороге ученого настигла жалоба командира Камчатки, к которой прикладывался приказ об аресте. Губернатор Иркутска, видя абсурдность дела, после краткого разбирательства освободил его. Однако он был так занят празднованием Нового Года и Рождества, что не успел отправить бумагу о невиновности Стел-лера, так что приказ об аресте продолжил свой путь в Петербург. Тысячи километров Сибирского тракта превратились в трагикомическую гонку бумаг и самого ученого. Преодолев Урал и оказавшись в европейской части России, он нанес визит сановным промышленникам, в которых превратились отдельные представители семьи Строгановых. Внезапно он получил ошеломительное полицейское предписание вернуться в Сибирь, чтобы предстать перед судом. Офицер дал ему 24 часа на сборы. Стел-лер использует это время, чтобы навести порядок в своих коллекциях, которые он отдает Демидовым. В последнюю ночь ученый заканчивает свои путевые заметки и сочиняет инструкции для передачи в Академию, свои Pro Memoria, которые звучат как завещание. Потом он, подчиняясь приказу, снова преодолевает замерзшие зимние пространства и, через 1 000 км, на почтовой станции, его нагоняет посланник из Санкт-Петербурга с приказом о немедленном освобождении. Все эти перемещения взад и вперед по сибирскому морозу измучили Стеллера. Отпраздновав свое окончательное оправдание, он заболел, но не захотел останавливаться. Сани покинули Тобольск, административную столицу Сибири, увозя совершенно больного натуралиста. На почтовой станции ямщик даже не смог дотащить его до натопленного помещения, пока меняли лошадей. Когда они подъехали к Тюмени, Стеллер был уже не жилец. Двое призванных к нему врачей-немцев ничего не могли сделать. Стеллер умер 12 ноября 1746 года[41] на руках случайно оказавшегося рядом лютеранского пастора. Ему было 37 лет, он только что совершил одно из самых ярких в мире научных предприятий, которое не принесло ему при жизни ни славы, ни почестей. Его коллеги, историк Герхард Фридрих Миллер и географ Степан Крашенинников, узнают о его удивительных открытиях и постепенно донесут их до международной научной общественности. Могила Георга Вильгельма Стеллера, уроженца Виндсхайма, была вырыта на берегу реки Туры в Западной Сибири, в стороне от православного кладбища, а вскоре была смыта рекой.

8 декабря 1746 года в Санкт-Петербурге шло заседание Академии наук. Внезапно в зал ворвался пристав и вручил председателю депешу, сообщавшую, что адъюнкт Стеллер, возвращаясь из Сибири, скончался в Тюмени 12 ноября текущего года. Собрание удивлено и взволновано. Но потом все возвращаются к делам, забыв даже сообщить новость немецкой семье исследователя. Молодой гениальный ученый ушел даже без эпитафии.

У границ непознанного: загадочность и секретность

Политический климат, сложившийся в Санкт-Петербурге к концу Второй Камчатской экспедиции, был пропитан жаждой реванша по отношению к иностранцам, особенно к немцам, которые заправляли всем в предыдущие годы. Ксенофобия и подозрительность витали повсюду, как это случалось несколько раз в истории России, распространяясь и на тех иностранных ученых, которые положили много лет своей жизни на изучение «материка» Сибирь.

Иоганн Гмелин – молодой тридцатилетний академик, под началом которого находился Стеллер, в полной мере почувствовал на себе веяния новой эпохи.

Гмелин поступил на русскую службу, чтобы участвовать в экспедиции в качестве ботаника и химика. В этих областях ему не было равных. Но, как и его соотечественник, выдающийся академик Герхард Фридрих Миллер, Гмелин быстро оброс новыми интересами, погрузившись в историю, лингвистику, археологию и этнографию Азии.