Читаем Сибирская эпопея полностью

Энгель не единственный европеец, кто так думал, но он один из первых, кто осмелился заявить об этом во всеуслышание. Когда вернувшиеся из Сибири немецкие ученые объясняли, что суровый арктический климат и льды не позволили русским путешественникам, несмотря на многие зимовки, пройти вдоль берега, Энгель удивляется: «Можно ли поверить в то, что они так и не сумели исследовать то побережье? Лично я сильно сомневаюсь, что оно осталось непознанным <…> Судя по всему, русский офицер хотел скрыть все то, что следовало скрыть, и не мог поступить иначе, поскольку в Московии тех, кто выдает государственные тайны, а географические открытия, несомненно, к ним относятся, ждет жестокое наказание».183 Когда начинает действовать цензура, любая информация воспринимается с подозрением, и любая ее интерпретация становится возможной. Это цена за контроль над информацией, которую Россия не единожды платила на протяжении своей истории. Именно поэтому Миллер и другие отважные академики, посвятившие десять лет своей жизни удивительному научному предприятию, все время наталкивались на недоверие коллег. Сэмюэль Энгель, надо признать, наиболее дерзкий из них: ведь если он и наматывал километры, то лишь вдоль книжных шкафов. Он месяцами, если не годами, собирал и изучал карты, сравнивая широты и долготы, но путешествовал по ним лишь в кабинете с компасом в руках. И вот такой человек решил оспорить сведения, сообщенные Герхардом Миллером. Согласно новым данным, Россия была больше в длину, чем предполагалось: она простиралась не до 185° в. д., как считалось раньше, а до 205°. Энгель, изучив тексты Миллера, нашел множество несоответствий. «Пусть мне объяснят, – возмущался он, – эту огромную разницу! Пусть попробуют, если это возможно, свести концы с концами!» Он не сомневался, что Россия намеренно преувеличивала размер своей территории, чтобы отвадить стратегических соперников, что это умышленная ошибка, «которая, как и все остальное, кажется мне следствием русской политики».184 Впоследствии будет доказано, что восточная оконечность России находится на долготе 191°, где-то между цифрами Миллера и Энгеля.

Но самой большой заботой Сэмюэля Энгеля, как и большинства участников крупнейшего географического диспута того времени, оставался вечный вопрос о северо-восточном проходе. Энгель убежден, что русские моряки, Герхард Миллер и даже «диссидент» Гмелин, короче, «все, кто находится на содержании петербургского двора»,185 врали, когда утверждали, что этот путь неприемлем. Он подозревает, что трудности навигации в арктических водах специально преувеличивали, чтобы отпугнуть всех конкурентов, в частности, англичан, и не дать им снова отважиться на путешествие по ледяным водам Ледовитого океана. Англичане же действительно всполошились после получении новостей из Петербурга. Полагая, что русские обошли их, как двумя веками ранее это сделали испанцы, они предприняли несколько попыток достичь востока через север и взять новый путь под свой контроль. В 1737, 1741 и 1746 годах корабли, зафрахтованные Адмиралтейством и несколькими крупными торговцами Компании Гудзонова залива, отправились на поиск северо-западного пути, который должен был огибать современную Канаду. Тщетно. Как и в русской Арктике, путь преграждали льды. Британский парламент обещал награду в 20 000 фунтов стерлингов автору плана, который позволил бы Англии достичь ее официальной стратегической цели.

Назначенное вознаграждение воодушевило Сэмюэля Энгеля, занятого по-прежнему не только своими прямыми обязанностями, но и, для души, географическими изысканиями. Вооружившись компасом, он погрузился в расчеты и пришел к выводу, что арктический путь абсолютно пригоден для навигации. По его мнению, пролив, отделяющий Азию от Америки, судоходен и, следовательно, пройти его может любой, у кого хватит решимости отправиться туда, если, конечно, он хорошо подготовится к путешествию. Более того, он разработал идеальный маршрут и высчитал длительность пути. Энгель полагал, что экипажу следовало перезимовать на Нордкапе, чтобы отплыть оттуда в самом начале лета. Далее, по его плану, нужно идти прямо, пройти между Шпицбергеном и Новой Землей, а затем, достигнув 80° широты, взять курс на оконечность Азии (современный мыс Дежнёва). Его убежденность основана на одном факте и одном предположении. Факт: расстояние будет короче, если держаться высоких широт, поскольку этому способствует кривизна Земли. Предположение: лучше держаться как можно севернее, дальше от побережья Азии. Энгель считал, что льды образуются из пресной воды рек, впадающих в океан. Поэтому-то, рассудил он, вдали от берегов море от них свободно. Если исходить из этих соображений, утверждал Энгель, и отплыть в самом начале июня, то «согласно всем вычислениям, уже в августе, если не в июле, можно войти в Анианский пролив [ныне Берингов], и, коли не захочется рискнуть и перезимовать на западном берегу Америки, вероятно, успеть вернуться в тот же год в Европу».186

Перейти на страницу:

Похожие книги

1991. Хроника войны в Персидском заливе
1991. Хроника войны в Персидском заливе

Книга американского военного историка Ричарда С. Лаури посвящена операции «Буря в пустыне», которую международная военная коалиция блестяще провела против войск Саддама Хусейна в январе – феврале 1991 г. Этот конфликт стал первой большой войной современности, а ее планирование и проведение по сей день является своего рода эталоном масштабных боевых действий эпохи профессиональных западных армий и новейших военных технологий. Опираясь на многочисленные источники, включая рассказы участников событий, автор подробно и вместе с тем живо описывает боевые действия сторон, причем особое внимание он уделяет наземной фазе войны – наступлению коалиционных войск, приведшему к изгнанию иракских оккупантов из Кувейта и поражению армии Саддама Хусейна.Работа Лаури будет интересна не только специалистам, профессионально изучающим историю «Первой войны в Заливе», но и всем любителям, интересующимся вооруженными конфликтами нашего времени.

Ричард С. Лаури

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Прочая справочная литература / Военная документалистика / Прочая документальная литература
100 знаменитых памятников архитектуры
100 знаменитых памятников архитектуры

У каждого выдающегося памятника архитектуры своя судьба, неотделимая от судеб всего человечества.Речь идет не столько о стилях и течениях, сколько об эпохах, диктовавших тот или иной способ мышления. Египетские пирамиды, древнегреческие святилища, византийские храмы, рыцарские замки, соборы Новгорода, Киева, Москвы, Милана, Флоренции, дворцы Пекина, Версаля, Гранады, Парижа… Все это – наследие разума и таланта целых поколений зодчих, стремившихся выразить в камне наивысшую красоту.В этом смысле архитектура является отражением творчества целых народов и той степени их развития, которое именуется цивилизацией. Начиная с древнейших времен люди стремились создать на обитаемой ими территории такие сооружения, которые отвечали бы своему высшему назначению, будь то крепость, замок или храм.В эту книгу вошли рассказы о ста знаменитых памятниках архитектуры – от глубокой древности до наших дней. Разумеется, таких памятников намного больше, и все же, надо полагать, в этом издании описываются наиболее значительные из них.

Елена Константиновна Васильева , Юрий Сергеевич Пернатьев

История / Образование и наука
1066. Новая история нормандского завоевания
1066. Новая история нормандского завоевания

В истории Англии найдется немного дат, которые сравнились бы по насыщенности событий и их последствиями с 1066 годом, когда изменился сам ход политического развития британских островов и Северной Европы. После смерти англосаксонского короля Эдуарда Исповедника о своих претензиях на трон Англии заявили три человека: англосаксонский эрл Гарольд, норвежский конунг Харальд Суровый и нормандский герцог Вильгельм Завоеватель. В кровопролитной борьбе Гарольд и Харальд погибли, а победу одержал нормандец Вильгельм, получивший прозвище Завоеватель. За следующие двадцать лет Вильгельм изменил политико-социальный облик своего нового королевства, вводя законы и институты по континентальному образцу. Именно этим событиям, которые принято называть «нормандским завоеванием», английский историк Питер Рекс посвятил свою книгу.

Питер Рекс

История