Сибирская эпопея

Между Крузенштерном и Резановом наконец вспыхнул конфликт. Поводом стало самое обыкновенное расхождение во мнениях по поводу следующего захода. Капитан хочет бросить якорь на Тенерифе, а полномочный представитель РАК – на Мадейре. История не сохранила мотивов ни одного, ни другого; но внезапно вспыхнувшая ссора продлится половину кругосветного плавания. Когда Резанов выходит из своей каюты и с капитанского мостика громко зачитывает служебное предписание, врученное ему самим императором, команда готова взбунтоваться. Крузенштерн чувствует себя обманутым, он уверен, что Резанов хочет присвоить себе всю славу путешествия, где он и автор, и сценарист, и режиссер. Офицеры и матросы тотчас объединяются с капитаном против самодовольного наглеца, совершенно не считающегося с морскими законами и обычаями. Резанов топает ногами, негодует, кричит о предательстве и мятеже против воли императора. Ничего не помогает, в ответ лишь тяжелое враждебное молчание команды, выполняющей приказы только Крузенштерна. Разногласия между ним и Резановым обостряются по мере того, как «Нева» и «Надежда» пересекают новые параллели. Зайдя в бразильский порт, два начальника экспедиции пишут жалобы, в которых обвиняют друг друга в самых страшных злодеяниях, и отправляют их в Петербург. Крузенштерн улучает момент, когда Резанов на суше, и просит старшего плотника разделить большую каюту, где проживают офицеры и посольство, чтобы поселить Резанова с компанией многочисленных образцов бабочек, ящериц, крабов, змей и жаб, собранных учеными. При прохождении мыса Горн лейтенант Левенштерн пишет в своем дневнике, что холод мыса Горн не может быть столь сильным, как холод, питаемый офицерами в отношении Р., а он сам, понимая безответственность такого отношения, очень надеется на шторм у мыса Горн.⁴⁷ На Маркизских островах при пополнении запасов пресной воды мореплаватели отвлеклись на туземцев, подгребающих к самому борту флагманской «Надежды». Они залезали с бортов, предлагали свои услуги и свежие продукты. Среди посетителей также много женщин с иными «угощениями». Движения их «страстны и похотливы»,⁴⁸ как отмечает Крузенштерн, при этом уверяя, что ни один русский не поддался искушению. То же происходит при подходе к каждому новому архипелагу. Например, капитан «Невы» Лисянский, встав на якорь у острова Овиги (Гавайи), пишет: «После захода солнца, когда запрещенное время кончилось, к нам приплыли около ста женщин. Но так как я приказал ни одной из них не входить на корабль, то они и отправились обратно на берег, негодуя на свою неудачу».⁴⁹

Однако, эта чувственная интермедия не разрешает спор Крузенштерна с Резановым и конфликт превращается в открытую вражду. Возмущенный отказом капитана устроить обмен товарами с жителями Маркизских островов, Резанов, собрав всех офицеров, зачитывает подписанный царем документ с назначением его верховным главой экспедиции. «Ступайте, ступайте с вашими указами, нет у нас начальника, кроме Крузенштерна», – кричат ему офицеры. А один из лейтенантов даже предлагает «его, скота, заколотить в каюту». Резанов сражен. «Я едва имел силу уйти в каюту, – сообщит он по прибытии на Камчатку, – и заплатил жестокой болезнью, во время которой доктор ни разу не посетил меня <…>. Ругательства продолжались, и я принужден был, избегая дальнейших дерзостей, сколь ни жестоко мне было проходить экватор, не пользуясь воздухом, высидеть, никуда не выходя».⁵⁰

Когда корабли проходили через острова Гавайи, Резанов ненадолго выходит на воздух, но обменивается с офицерами одними лишь оскорблениями. Николай Резанов любуется великолепными татуировками, которыми туземцы покрывают все тело, отчитывает лейтенанта Толстого, который естественно сразу же предоставил художникам-татуировщикам свою спину, торс и руки, воздает должные почести королю Катенуа – и вдруг чувствует, что у него сдают нервы. В момент поднятия якоря, после очередной перебранки моряки «Надежды» видят, как он возвращается в свою каюту, мрачный и изможденный. Он не выйдет оттуда, будет тосковать там два месяца вплоть до самого Петропавловска-Камчатского.

На Гавайях управляющий «Российско-Американской компании» узнает очень плохую новость. Место остановки – стратегический центр в сердце Тихого океана, где китобои и торговцы пушниной из Бостона останавливаются на пути в Китай, чтобы пополнить запасы питьевой воды и отремонтировать корабли, пострадавшие во время плавания. Проезжий англичанин рассказал, что в Ново-Архангельске, столице РАК в Америке, произошла трагедия. Кошмарный сон Александра Баранова сбылся, тлинкиты взбунтовались. Устав наблюдать, как на их землях европейцы охотятся на каланов, они воспользовались оружием и порохом, купленными у торговцев Новой Англии, и взяли штурмом форт и поселение в Ново-Архангельске. Говорят, что головы 29 русских и 55 алеутов, защищавших крепость, были насажены на колья лицом к океану в качестве предупреждения. Александр Баранов вроде бы цел, но ему пришлось отступить вместе с выжившими на Кадьяк.