Сибирская эпопея

Договор был заключен 16 мая 1858 года. На этот раз обошлось без латыни и составителей-иезуитов: две версии были составлены на русском и маньчжурском языках. «Ни одного пушечного залпа в честь события в соответствии с полученными приказаниями», – говорит летописец событий. Но когда Муравьёв, вернувшись на теперь уже официально русский берег, обратился к своим подчиненным, его слова были встречены бурей радостных криков и шквалом аплодисментов: «Товарищи, поздравляю вас! Не тщетно трудились мы: Амур сделался достоянием России! Святая православная церковь молится за вас! Россия благодарит! Да здравствует император Александр! Ура!»¹⁴⁰ Чтобы увековечить эту историческую дату для России и Сибири и возблагодарить Провидение, Николай Муравьёв официально основал новый город Благовещенск, ставший впоследствии одним из важнейших центров русского Дальнего Востока. Когда новость о подписании договора распространилась, никто не сомневался, что Россия приобрела не только реку и огромную территорию, но прежде всего статус тихоокеанской державы. В ряде хвалебных статей, опубликованных в самых влиятельных журналах, инженер и публицист Дмитрий Романов из числа пламенных «амурцев» сравнил подвиг Муравьёва с деяниями Петра Великого. Подобно тому, как великий царь прорубил окно в Европу, добившись при помощи оружия выхода к Балтийскому морю, Муравьёв покончил с изоляцией Сибири, обеспечив ей доступ к Тихому океану.¹⁴¹ «Мы не можем скрывать от себя, что на протяжении последних 30 лет, десятилетие за десятилетием, значение Тихого океана лишь возрастало. Не за горами время, когда вопросы исторического значения для всего человечества будут решаться в этом районе. Самые сильные актеры нашего времени, державы с мировым влиянием, все они совершили выход на эту новую историческую сцену, и каждая из них старается подыскать там себе место»,¹⁴² – написала одна иркутская газета в 1858 году.

Когда Муравьёв возвратился в Иркутск, героя встречала триумфальная арка, воздвигнутая в его честь. Город был увешан флагами, всю ночь сияла иллюминация, центральная площадь светилась фонариками, складывавшимися в слова «Амур наш!». Даже в США новость была воспринята с благосклонностью как чувствительный удар по британским амбициям и залог создания новой зоны торговли, в которую непременно должен был превратиться район Тихого океана. «Нам также не мешало бы отпраздновать это событие, значение которого неизбежно покажет история последующих 50 лет <…>. В конце концов, Сибирь – наш единственный цивилизованный сосед»,¹⁴³ – отметила филадельфийская газета Daily Evening Bulletin. Перри М. Коллинз, влиятельный американский предприниматель, который вскоре станет известен в США своими дерзновенными начинаниями в Азии, определил новую политическую и торговую ситуацию после заключения Айгунского договора, чеканной фразой: «Отныне Соединенные Штаты лежат больше не к западу от России или Европы, а к востоку, за Амуром и Калифорнией».¹⁴⁴

Александр Герцен, один из главных оппозиционеров царского режима, проживавший в изгнании в Западной Европе, также откликнулся на это событие в своем журнале «Колокол» приветственной статьей под названием «Америка и Сибирь». Он выразил свою радость по поводу прорыва к многообещающему Новому Свету, который мог бы стать неким подобием республиканской, демократической Америки, расположенной на другом берегу Тихого океана, и видел в этом хорошие предпосылки для развития новых отношений между двумя нарождающимися великими державами: «Между ними [Россией и Америкой] целый океан соленой воды, но нет целого мира застарелых предрассудков, остановившихся понятий, завистливого местничества и остановившейся цивилизации. <…> Черед явным образом за Америкой и Россией».¹⁴⁵ Что касается официального Петербурга, подписание договора было, естественно, воспринято там как первая солидная компенсация за неудачи предыдущих лет. В поздравлении Муравьёву, направленном императором, в частности, говорилось: «Просвещенным действиям Вашим обязан этот край началом своего гражданского возрождения; благоразумными и настойчивыми мерами, Вами принятыми, упрочены мирные сношения с соседним Китаем и заключенным Вами трактатом дарован Сибири новый торговый путь по реке Амуру». И в качестве награды Николай Муравьёв был возведен в графское достоинство. Его имя, отныне звучащее как Муравьёв-Амурский, увековечило завоевания, которыми Россия была обязана своевольному губернатору Сибири.