Сибирская эпопея

Однако в действительности все было прозаичнее и обусловливалось пресловутой политикой прямой линии. В техническом докладе, утвержденном министром путей сообщения Витте в апреле 1892 года, констатировалось, что линия через Томск должна была пересечь несколько сот километров «болотистой тундры». Кроме того, строительство было сопряжено со значительными земляными работами, крутыми поворотами и необходимостью прокладывать линию по равнине, изрезанной многочисленными оврагами. Потери могли составить 86 км и 2 млн рублей, отмечается в официальном докладе. Слишком медленно, слишком дорого! Витте рекомендовал придерживаться строго прямой линии, проложив дорогу на 100 км южнее. Купеческие гильдии и городская дума Томска были потрясены, подчеркивая, что Транссиб перетянет на себя все грузовые потоки, а их город постигнет разорение.⁷⁵ Губернатор отправлял делегатов в столицу и посылал одну ноту протеста за другой: «Его Императорское Высочество, сам наследник престола Николай, проезжая через Томск в 1891 году, обещал позаботиться об интересах города!» Однако все оказалось напрасным. При прокладке Транссиба Томск остался в стороне, и лишь позднее он получил «по сниженной цене» ветку, соединившую его с железнодорожной сетью Российской империи. Тем хуже для обитателей первого города Сибири, которым с тех пор приходилось дожидаться пересадки на скромной станции главной магистрали. «А столь уж важен Томск?» – задавался вопросом министр путей сообщения в докладе, призванном обосновать его выбор. «Город Томск сам по себе не имеет торгового значения. Это всего лишь административный центр с населением сорок тысяч жителей. Свою роль перевалочного пункта он приобрел по чистой случайности. Это всего лишь место перегрузки товаров на Сибирском тракте».⁷⁶ <…> Данный документ за подписью министра Витте был равнозначен свидетельству об экономической смерти.

Одни города были стерты с железнодорожной карты, другие появились на ней. Томск стал клониться к упадку, но родился Новосибирск. Сами того не сознавая, инженеры Транссиба моделировали Сибирь будущего. Так, для пересечения Оби они выбрали место, которое им представлялось наименее затратным в техническом отношении. Не имея времени на глубокие изыскания, они решились положиться на интуицию и выбор местных крестьян. Во время весеннего перегона скота последние выбирали для пересечения Оби поселок Гусевка с населением 104 человека. Река была там зажата между двумя лесистыми крутыми берегами, что ограничивало ежегодные весенние паводки, во время которых вода могла разливаться на 15 км. Ширина Оби не превышала здесь 600 м. В этом месте можно было построить причал. Во время ледохода толщина льда не превышала метра. Конечно, выбранный пункт находился на удалении от всех городских центров, но данное обстоятельство никого не смущало. Именно здесь возвели мост через Обь, размеры которого были беспрецедентными для того времени: 800 м в длину, семь пролетов.

Некоторые петербургские чиновники, напуганные мостом через Волгу, который был сооружен 20 годами ранее (и обошелся в три раза дороже предусмотренного сметой), предложили отказаться от столь амбициозного замысла: почему бы не удовольствоваться паромом в летнюю пору и прокладкой рельсов по льду зимой? Но тут вмешались военные: для укрепления российского присутствия на Тихом океане им требовалась прямая железнодорожная линия. На расстоянии 1 500 км от Урала, там, где магистраль пересекает огромную реку Обь, развернулись масштабные работы. В скором времени Гусевку наводнили толпы искателей работы. Правительство выделило им земельные участки и построило деревянную церковь Cв. Даниила. Возник маленький городок. В 1900 году там проживало 15 тысяч семей и насчитывалось 113 лавок, семь булочных, четыре пивных, кондитерская, гостиница и базар, «очень людный по воскресным дням». Правда, больницы еще не было.⁷⁷ Город назвали Ново-Николаевском, а в 1925 году переименовали в Новосибирск. Это и есть нынешняя «столица» Сибири, население которой в три раза превышает население ее прежнего центра, каким некогда был Томск.