Сибирская эпопея

Столкнувшись с угрозой дефицита, которая с каждым месяцем становилась все серьезнее, западные страны обратили взгляд на Советский Союз, располагавший огромными запасами и не входивший в картель ОПЕК. Почему бы идеологическому противнику не прийти им на помощь в обмен на наличную валюту? Именно такого счастливого случая ждала советская нефтяная промышленность. Кремль не долго колебался между солидарностью с производителями из стран третьего мира, дружескими отношениями с Палестиной и другими арабскими странами, и привлекательной возможностью наполнить бюджет. В апреле 1974 года советский министр иностранных дел Андрей Громыко с трибуны ООН заверил антиизраильскую коалицию в своей искренней симпатии, но заявил, что его страна намерена расширить торговые отношения с развитыми капиталистическими странами в сфере энергоносителей. Министр добавил, что было бы несправедливо, чтобы трудящиеся расплачивались за ошибочную политику своих правительств.

Итак, вентили были открыты, и европейцы вздохнули с облегчением. Воспользовавшись обстоятельствами, Советский Союз начал экспорт своего черного золота на Запад. К нефтепроводу «Дружба», который проходил по территории Белоруссии и Украины и уже снабжал страны Восточной Европы, за несколько лет добавилась целая сеть трубопроводов, соединявших месторождения с черноморскими и балтийскими портами, а также с западными границами СССР. Оттуда нефть поставлялась на НПЗ Западной Европы. По данным статистики за пятилетний план 1971–1975 годов, в это время было построено свыше 19 тысяч км трубопроводов – абсолютный рекорд СССР.¹⁰¹

Это был звездный час сибирского нефтегазового комплекса. Благодаря ресурсам своих недр Тюменская область принесла Советскому Союзу средства, о которых раньше нельзя было даже мечтать. Точные цифры, позволяющие судить об объеме этой нефтяной манны, до сих пор трудно определить даже по архивным данным, но, по оценкам историка Марии Славкиной, которая попыталась восстановить данные о потоке экспортной нефти, за период с 1970 по 1980 год ее экспорт из СССР[177]вырос с 111 млн тонн до 182 млн тонн. Это означает, что примерно треть производимой в СССР нефти постоянно направлялась на экспорт.¹⁰² Чтобы осознать масштаб этих цифр, надо вспомнить, что в 1945 году добывалось около 20 млн тонн, а Сталин требовал увеличить добычу до 60 млн тонн к 1960 году, что тогда казалось нереальным. Через 20 лет Советский Союз поставлял своим противникам по холодной войне намного больше нефти.¹⁰³

До энергетического кризиса 1973 года СССР получал от экспорта нефти за пределы соцлагеря 1 млрд долларов. В 1980 году экспорт в капстраны приносил в 15 раз больше.¹⁰⁴ Почти 16 млрд долларов в конвертируемой валюте. И большая часть этих доходов обеспечивалась черным или голубым золотом Сибири. Если прибавить к этому прибыль от продажи другого сырья, такого как золото и алмазы, то вклад азиатской части страны будет еще больше. Кажется, никогда, со времен экспорта пушнины, вклад Сибири в российскую экономику не был так велик. Никогда Сибирь не была так необходима для выживания страны. Никогда, если называть вещи своими именами, Россия так не зависела от своих зауральских территорий.

* * *

Однако сама Сибирь так и не смогла воспользоваться плодами этого экспорта. Потому что этот внезапный всплеск процветания был предвестником конца эпохи и конца империи. История советской Сибири вплотную подошла к последней странице, хотя никто еще этого не предчувствовал.

Валюта, зазвеневшая в кремлевской казне, была как нельзя более кстати для режима. С начала Косыгинских реформ прошло 10 лет, и они явно зашли в тупик. На первом этапе методы, основанные на рыночной экономике и хозрасчете для предприятий, способствовали экономическому росту и дали стране перевести дух. Но вскоре оказалось, что эти методы, внедряемые в час по чайной ложке, недостаточны. Давление государственной системы планирования оставалось слишком большим. Руководители предприятий шли на все бухгалтерские хитрости и уловки, чтобы остаться на плаву. А колхозное сельское хозяйство просто терпело бедствие. Оно было не в состоянии обеспечивать потребности страны. Принципы ценообразования были далеки от реальности. Например, в нефтяной промышленности средняя экономическая стоимость тонны произведенной нефти составляла 70–90 рублей, но Государственный комитет по ценообразованию отказывался платить за нее больше 25 рублей.¹⁰⁵ В результате государственные предприятия не располагали достаточными средствами для инвестиций. Изношенное оборудование представляло опасность, разведка недр отставала, потери росли.