Сибирская сага. Афанасий Бейтон

Бейтон отер руки и лицо тряпицей и пошел к костру, где уже сидели вокруг котла казаки и Андрейка.

– Ну, здравствуйте, братья! – поприветствовал их полковник.

– Здравствуй, батюшка, – за всех ответил Андрей. – Вот и отвар твой поспел.

– И то хорошо.

Старик сел на мгновенно освобожденное для него место, принял дымящуюся кружку со своим любимым напитком. Чайную траву он заваривал по-своему, без молока, воды совсем немного. Получался черный, очень горький напиток. Для вкуса чуть добавлял меда. Но горечь чувствовалась. Зато потом полдня он мог забыть про старые кости. Почти забыть. Сил прибывало в разы. Отхлебнул.

– Может, похлебаешь с нами каши, атаман? – спросил кто-то из казаков.

– Благодарю, други, не хочется с утра. А вот отвар – самое дело. И за службу благодарю. Быстро свернулись. Вот туман сойдет, и двинемся.

Отхлебнул еще глоток. Ух, как огонек по жилам побежал. Казаки о чем-то своем говорили, но Бейтон опять провалился в воспоминания. Уже совсем недавние.

* * *

В Нерчинске их встречали с почетом, но по-разному. Простой люд жалел и славил «албазинских страдальцев». На них сбегались смотреть, по десятку раз выслушивали рассказы об осаде, о сражениях с цинами. Для Бейтона радость была особая. Не только то, что принимали его, как героя. И даже не только то, что страшная полоса его жизни, наконец, закончилась. Главной радостью было то, что в Нерчинске оказался Федор с детьми. Хотя какие же они дети? Андрею уже за двадцать годков минуло, ростом выше батюшки. Силен, ловок. Взгляд спокойный, уверенный. Под стать старшему брату и Яков с Иваном. Хотя в тех еще малолетство играет – постоянно бранятся. Хоть и не в серьез, а горячо. Младший сын, Федор, тоже ладным молодцом растет. Детьми можно гордиться.

Старый друг, Федор Медведев, со слезами на глазах обнял Бейтона.

– Ох, до чего дошел, – приговаривал он. – Кожа да кости. В гробу и то краше выглядят. Ну да ничего. Были бы кости – мясо нарастет.

Федор с бейтоновыми парнями прибыл не только для встречи. Были они в обороне от алтын-ханова воинства, помогали селенгинцам. Потом сидели в Нерчинске. С послом из Москвы, стольником Головиным, готовились отбиваться от богдойцев. Федор долго и подробно рассказывал про Енисейск, про нового воеводу, с которым казаки общего языка найти не смогли. Оттого решили его казаки, как ссора с богдойцами закончится, в Иркутск или Красноярск перебираться. А не сложится там, так и дальше пойдут. Сибирь большая. Все имущество Бейтона, что удалось от воеводских людей защитить, он перед отъездом продал. Половину казны с собой привез. А другую половину у верных людей схоронил. На случай, если что не так обернется, чтобы не мыкаться другу в бедности.

Бейтон понимал, что в Енисейске дома, как и угла, куда можно было бы забиться, у него уже нет. Хорошо, хоть не нищий (хотя начальству об этом знать не обязательно). Начальство же встретило Бейтона не так восторженно, как жители Нерчинска. Собственно, оно было понятно: хоть дело он сделал честно, острог оборонил, а пришлось его разрушить и отдать. Не победитель он. Никак не победитель.

Уже на третий день по прибытию – хорошо хоть, не сразу – бывшего албазинского голову вызвали в воеводские палаты. У ворот его встречал стрелец в кафтане красного сукна и только что не под конвоем проводил в покои, занимаемые послом Головиным. Впрочем, посол Федор Алексеевич Головин, который был теперь главным в городе и воеводстве, прием оказал вполне любезный. Был посол еще совсем не старым: по виду и сорока не было. Одет был не по русской, а, скорее, по саксонской моде, дороден и важен, хотя старого офицера (Бейтону было к тому времени уже почти шесть десятков лет) встретил приветливо. Сам встал с кресла и помог ему (ноги после Албазина еще держали не очень) сесть на приготовленный стул. Остальные присутствующие – а были почти все старшины Нерчинска – остались стоять.

Головин долго расспрашивал о жизни, о службе. Об осаде говорил меньше. Или уже и так все знал, или с его высоты и величия событие это было совсем маленьким, не значимым. Узнав, что офицер – родственник боярина Ивана Васильевича Бутурлина, поделился и совсем не радостной новостью: Бутурлин в прошлом годе умер в городе Киеве, куда был послан воеводой. Еще одна ниточка оборвалась. Сколько их уже связывают его не с этим миром, а с другим…

Долго говорил посол и о богатстве сибирской земли. По его приказу знающие люди нашли и медь, и серебро. Теперь от этих мест будет государству большая польза. Говорил, как важно, что с богдойским царством теперь мир и торговля. Словом, объяснил местному офицеру, кто на самом деле войну выиграл. Да и ладно. Генерал, как известно, всегда прав. А слава? Что ж, просто молодой государев посланник ей еще не переболел (хотя при дворе эта болезнь, говорят, длится до смерти).