Сибирская сага. Афанасий Бейтон

По прибытии остановились в доме Бутурлина – места всем хватало. Однако оставаться при чужом столе капитан не собирался. И первым делом кинулся искать на Москве дома на продажу. Бутурлин же отправился в Кремль. В Сибирском приказе бывший воевода держал отчет. Приехал он не «пустой»: с подарками приказному дьяку и боярину, державшему приказ, с казной государевой да отписками про разгром киргизов и новых данников, отошедших под руку Москвы. Говорил он и про Бейтона. Кажется, ими были довольны. Бутурлин удостоился приема монарха. Бейтон же получил наградных денег пятьдесят рублей и деревеньку близ Москвы с тридцатью душами крестьян.

Чин капитана за ним оставили, но ни к какому полку не приписали и числился «боярский сын Афонька Бейтонов» при Разрядном приказе. Правда, значился он там пока в отпуске для обустройства хозяйства. Чем, собственно говоря, он активно и занимался. Из Сибири Афанасий вернулся совсем не бедным человеком. Распродажа имущества, доли в торговых предприятиях и промыслах да откладываемые много лет деньги дали ему почти две тысячи рублей. Не поскупился и бывший начальник (а ныне дальний родственник) Иван Васильевич.

Первым делом Бейтон, проехав по городу и поспрашивав людей, купил дом на улице Варварка, близ Знаменского монастыря – и до Кремля близко, и цена не так велика (хотя и дом был небольшой – не ровня боярской усадьбе его покровителя). Так ведь и семья пока была не особенно большая. Но все, что было нужно, в доме имелось. В нем воцарилась Арина, быстро взявшая в оборот слуг, присланных тем же Бутурлиным. Без крика и привычного в барских домах рукоприкладства она смогла приставить к делу всех домочадцев и присных: доброе слово посильнее ора действует. Жилище обретало уют, обставлялось мебелью, устройствами, необходимыми для нормальной жизни в любом русском доме.

Хоть и не по нутру были Бейтону хлопоты домовладельца, он тоже старался: Арина ждала их первенца, и капитан изо всех сил пытался быть примерным супругом. Вместе с ней хлопотал по хозяйству, заказывал столярам столы, кровати, сундуки и шкафы, кресла и лавки. Бегал целыми днями по городу в поисках нужного инструмента или слюды для оконца. Вечерами они сидели вместе в горнице за горячим сбитнем с сайками и пряниками, разговаривали, строили планы. По утрам капитан, привыкший просыпаться очень рано, приподнявшись на локте, подолгу любовался спящей возлюбленной. Интересно, – подумалось ему. – Сбываются самые невероятные мечты. Все-таки жизнь складывается. Да, что-то он потерял, уехав из Сибири. Но приобрел неизмеримо больше. Приобрел то, над чем ломали головы мыслители и поэты всех времен – счастье.

Однако дела толкали его из Москвы. Две деревеньки, оставшиеся от отца Арины, царское пожалование – все это требовало хозяйского глаза. И хоть не лежала душа бывшего наемника к хозяйским обязанностям, но, видимо, судьба его такая – заниматься тем, что не хочется, а надо. Эх, воля, воля…

Из Москвы путь был недалек. Выехал капитан рано утром в сторону Коломны. С ним поехал худощавый мужик лет сорока, которого Бутурлин рекомендовал ему в управляющие. Звали его Архипом. Был он крепостным Бутурлина, а тот передал его с приданым за Ариной. Знал грамоту, ездил с барином в дальние страны, носил городское платье. Ехали по проторенной дороге менее дня. Постоянно сталкивались с обозами, шедшими навстречу: после недавнего пожара Москва строилась, а где строительство, там и доски, и кожи, и скобяной товар и мастеровые – все в цене. От большого села Михайловское свернули вправо на проселочную тропу. По весеннему времени поля стояли пустыми, но на деревьях уже виднелись набухшие почки. В воздухе витал запах близкого тепла.

– Вот за тем холмом ваша деревенька и стоит, называется Троицкое, – проговорил управляющий, показывая рукой вперед. – А за леском и другая деревенька.

– Что есть при деревне? – спросил Бейтон. – Сколько душ живет? Кто такие?

– В Троицком, Ваша милость, живет восемь семей, тридцать шесть крестьян обоего пола, – бодро ответил управляющий. – Семь сотен десятин земли, три сотни десятин пашни. Есть лес, сенокосы.

Хотя Бейтона и предупреждали, что все старосты (так русские называли управляющих) воруют, управляющий скорее нравился капитану:

– Ты грамотен? Учился? – коротко спросил он.

– Да учился малость, – неохотно проговорил староста. – Только ни к чему это оказалось.

– Посмотрим, – проговорил капитан. – Может, и пригодится. Давай показывай, где здесь заночевать можно.

– Да тут барский дом есть. Я приказал там убрать и приготовить все.

Всадники, подъехав к деревне, свернули к высокому забору, за которым стоял большой ветхий дом с надстроенным вторым этажом. В доме явно активно готовились к приезду нового хозяина: слышались женские голоса, топот. Когда Бейтон с управляющим подъехали к воротам, встретить их вышло целое шествие, только что без священника с хоругвью во главе. Крестьяне падали на колени, кричали, славили его, называли заступником и кормильцем. Бейтон был несколько ошарашен – в качестве рабовладельца он себя представлял не очень хорошо.