Сибирская сага. Афанасий Бейтон

– Что так долго добирался, Афанасий Иванович, – раздраженно бросил вместо приветствия Бутурлин. – Я тебя еще дня два назад ждал.

– Прости, воевода, трудны нынче дороги, – ответил Бейтон, несколько удивляясь столь нелюбезному приему.

– Ты, вот что…. Садись, милый родич, да слушай, что говорить буду.

Бейтон уселся поудобнее и замер. Бутурлин же несколько минут ходил перед ним – видимо, решая, с чего начать. Молчание затягивалось. Наконец, воевода уселся напротив капитана и заговорил:

– Тут дело такое, что нам нужно быстро снять осаду с Тамбова. А что там, под Тамбовом, делается – толком не понятно. Сколько бунтовщиков – тоже не знаем. Держится ли еще город или уже сдан – неведомо нам. Вот такие у нас с тобой, родич, дела. А сделать все это нужно быстро. Потому как потом мы должны пойти на юг и быстро выдвигаться к Дону. Что думаешь, Афанасий Иванович? Как будем такую беду решать?

– А сколько войска с тобой, Иван Васильевич? – спросил Бейтон.

– Те, кого, ты видел: стрельцов два приказа, солдатский полк, рейтары и пушкари, – отвечал воевода.

– Вот что, Иван Васильевич, – помолчав, проговорил Бейтон. – Ты же все равно отставших еще дня три будешь ждать. Давай я со своими казачками – я десяток с собой привел – поскачу к Тамбову. День туда. День осмотримся. День обратно. Если через три дня не вернусь, выступай. А вернусь, будем знать, что и как.

Бутурлин встал. Не глядя на Бейтона, опять заходил по горнице, как пес на цепи, растирая правой ладонью кулак левой.

– Вот ведь какая штука получается, Афанасий Иванович. По всему, ты прав. Только подумай, как я в глаза Арине посмотрю, коли ты там останешься лежать? А кого-то другого отправить – так ведь точно попадется или голову сложит… Может, и твоя правда. Тебе идти. Ты ж у нас заговоренный. Только не лежит у меня к тому душа.

– Я понимаю, – покачал головой Бейтон. – Только вслепую туда двигать – очень много людей положим. Не с кем на юг идти будет. А жизнь… Ты же Арину и детей моих не оставишь?

– Не оставлю.

– Вот и не о чем переживать. Моя жизнь солдатская. Да и не собираюсь я умирать. Дел у меня на этом свете много.

Говорили и спорили долго. Но ничего другого придумать не вышло. Решили все ж, что Бейтон со своим десятком поедет на разведку. Остальные же силы начнут выдвигаться к Тамбову через день, но станут в условленном месте, на расстоянии дневного перехода от крепости.

К ночи отдохнувший десяток во главе с капитаном выехал в сторону Тамбова. Первое время ехали по дороге, вьющейся между невысоких, затянутых снежной пеленой холмов. Бейтон торопился: ночью он предполагал пройти большую часть пути. Когда небо на востоке начало сереть, капитан приказал сойти с дороги. Дальше ехали, прижавшись к нечастому лесу, прячась за выступающими деревьями и еще сохранившимися сугробами. Вскоре передовой казак просигналил, что впереди кто-то есть. Разведчики въехали в лес. Спешились и, оставив двух человек сторожить коней, стали подбираться к повороту, где были замечены чужаки.

На краю дороги расположились пятеро мужчин, одетых в потрепанные, хотя и некогда явно добрые полушубки и шапки. Трое спали, прислонившись к телеге, стоящей рядом; двое грелись у костра. Оружие при них имелось. Вон рядом с крайним лежит шашка. У того, что ближе всех к лесу, в руках пистоль. Вон несколько пик. Валяется старый мушкет. Ну, этот уже не выстрелит. Так, есть телега, значит где-то лошадь – не на себе же они ее тащили. А с лошадью еще один. Ага. Вот она. Чуть в сторонке. С трудом разглядывая в свете костра своих противников, Бейтон планировал баталию. Так, часовых снимаем ножами, остальных рубим шашками. Одного надо оставить. Путь дальше разузнать.

Бейтон дал знак казакам затаиться. Привычные к таежной охоте сибиряки застыли неподвижно. Теперь послушаем, о чем говорят ночные путники. Говорили о страшном. О том, как жгли дом некоего барина. Как зарубили слугу, который попытался защитить господское добро. Жалели, что сам злой барин успел уйти на коне. Говорили о стрельцах, которых один из них топил под Астраханью еще с «самим атаманом Степаном Тимофеевичем». Говорили они обо всем этом спокойно. Даже без злобы. Как о вещах привычных, обыденных. Ай да разбойнички… Хоть сейчас на осине развешивай…

Бейтон почти бесшумно обошел свой отряд, знаками объяснил свой план. Указал каждому его цель. Казаки Бейтона придвинулись к самой кромке деревьев. Разбойники что-то услышали. Один из них встал, захрустел валенками по снегу, принялся тревожно вглядываться в черноту леса. Ждать дальше было нельзя. Бейтон достал из-за голенища ножик и, бросившись к сторожам, ударил одного из них в горло. Вор захрипел и повалился. Его товарищ только начинал подниматься, как на него накинулись сразу два казака. Получилось не так ладно, как у капитана. Умирая, он успел крикнуть. Но это было уже неважно. Спящих у телеги бунтовщиков рубили саблями. Через миг все закончилось.