Сибирская сага. Афанасий Бейтон

Накопив силы, император начал расширять страну. Сначала пала Южная Мин – остатки владений прежней династии из народа Хань. Потом к Цветущей середине были присоединены острова возле берега, создан могучий флот. Победоносные армии императора разгромили войска правителя ойратов Галдан-Бошогу и взяли под свою защиту потомков Небесного хана. Страна Чосон и страна Монголов обрели своего истинного владыку.

Уже в это время стали появляться длиннобородые лаочи или, как они себя называют, «русские». Поначалу их было немного. Они жались к своим деревянным крепостям, стремясь отбиться от ойратов и их данников. Но из их далекой страны все шли и шли новые отряды длиннобородых, диких и воинственных людей с огненным боем. Они грабили местные народы, часто силой отнимая у них последнее. Один из таких отрядов еще в правление старого Сына Неба проник в запретные земли. И хотя приняли их, как гостей, они разорили стойбища родичей маньчжуров. Война – ненужная и дальняя – стала неизбежной.

Тогда мудрый император смог несколькими точными ударами разбить и уничтожить захватчиков. Данников и родичей маньчжуров отвели вглубь империи, на обжитые земли. Но русские пришли снова. Их стало больше, они были лучше вооружены. Они построили деревянную крепость, стали сами уничтожать зверей, взрывать плугом Священную землю. Тогда, чтобы сохранить сосредоточие Силы маньчжур, и повелел мудрый Сын Неба поставить крепость Айгун, свести туда войска и уничтожить русских в Священной земле.

Туда и направили мэйрени-чжангиня – военачальника Лантаня с тысячей воинов из восьмизнаменной армии и двумя тысячами из армии Зеленого знамени. К его отряду были приданы двадцать орудий с огненным боем. Они и помогли выполнить миссию, которую возложил на него Сын Неба. Он уничтожил укрепленное поселение русских на реке Хумарахэ, а затем сжег их крепость у реки Черного дракона. Командующий русским отрядом Тол Бу Син показался Лантаню благородным мужем, выполняющим, как и он, приказ своего императора. Потому после клятвы никогда не ступать на Священную землю, гарнизону сожженной крепости было позволено удалиться в другую крепость, находящуюся за пределами Ивового палисада, отделяющего Священную землю от иной.

Это соответствовало и письму императора. Сын Неба писал своему недостойному слуге: «Когда вы подойдете под русский город Албазин и русские, оказав вам сопротивление или же сдавшись добровольно, признают свою покорность, то вы не должны убивать ни одного человека, а объявите им наш следующий указ: «Мы являемся повелителем многих владений и обладаем безграничным человеколюбием. Мы не собирались поэтому предать вас смертной казни за ваши дерзкие проступки. Отпускаем теперь вас всех на волю, чтобы вы, чувствуя проявленное к вам милосердие, более против нашего повеления не выступали и наших границ не беспокоили». После этого позвольте им вернуться в их прежние места». Он все выполнил по слову Сына Неба.

Лантань считал свое дело выполненным. Но император повелел ему задержаться в Айгуне, чтобы убедиться, что русские держат слово. Сын Неба был, как всегда мудр и добродетелен: русские не смирились с поражением. Их посланники ко двору Сына Неба отказались от выполнения надлежащих церемоний и были изгнаны. А недавно лазутчики донесли, что русские вернулись. И не просто вернулись. Они восстанавливают крепость, снова строят свои нелепые домики на Священной земле, убивают запретных животных. Значит, их слову нельзя верить. Он, полководец Лантань, ошибся. Но за его ошибку и, возможно, за гнев императора русские заплатят своими жизнями. Он повернулся к своим помощникам, возглавлявшим отдельные отряды конницы, пехоты, огненного боя. Они стояли на должном расстоянии от своего начальника в подобающих позах, выражающих внимание и смирение.

– Я собираюсь на охоту к русской крепости. Организуйте мне надлежащее сопровождение, – без каких-либо эмоций проговорил он. Но помощники все поняли правильно. Впереди – война.

* * *

Цины появлялись нерешительно. Первый гонец прибыл только в конце октября. Небольшой отряд цинов напал на русскую заимку близ реки Кумары. Заимку спалили, часть людей побили. Остальные смогли уйти в тайгу. Бейтон насторожился, а Толбузин и вовсе спал с лица. С того дня караулы выходили неукоснительно. Стычки с цинами становились все чаще. Пару раз выезжал с отрядом из крепости и сам казачий голова. Поле оставалось за казаками. Цинов отбрасывали, многих убивали. Но деревни чаще всего уничтожали. Беженцев приходилось размещать около крепости. Бейтон внимательно смотрел, как воюют цинские солдаты. Пока ничего опасного он не видел: парни крепкие, но слаженности мало; огненный бой знают, но залповый огонь применять не умеют. Поняв это, Бейтон пока и сам не применял его – пусть будет приятной неожиданностью при серьезной схватке.