Сибирские перекрестки

В ответ та хотела что-то сказать, а не может. Пытается открыть рот, но только дрожит мелкой щенячьей дрожью и жалкой гримасой растягивает губы, обнажая чернильного цвета зубы. От голубики, наверное. Ягодами она питалась… Мы достали спирт, заставили ее глотнуть. Ее отпустило, она расслабилась, потекли слезы… Вокруг нее Тонька, конечно, возится: переодела во все сухое… Та отошла, согрелась… Дальше поплыли вместе. По дороге она и рассказала нам, что с ними стряслось. Перед «Американкой» один парень пошел по берегу и на бечеве стал спускать лодку, в которой сидели остальные трое. Бечева оборвалась: то ли перетерлась, то ли от нагрузки, но оборвалась, и лодку понесло в порог… Конечно, Тимка, порог тогда, после дождей, был страшный с реки-то, даже очень, но не такой опасный, как в талую воду – камушки-то ушли под воду! Мы-то, на резинках, прошли его, как поплавки. Дух захватывает, но ничего!.. А вот их это доконало… Новичками не были, но так испугаться – этого я никак не пойму! Без вранья, Тимка, честно, не пойму! Веселые, молодые ребята и надо же – один умер в лодке, а другой – на берегу, куда его вытащила Галя, когда их прибило к берегу, далеко внизу за порогом… Когда их понесло в порог, один из них крикнул: «Это конец!»… И они сразу обмерли!.. Сдались! Галя и по лицу их била, и ругала, заставляла грести, как-то двигаться, чтобы сбить этим с них оцепенение. Но ничего ни помогало. Они сидели в лодке с широко открытыми глазами и ничего не делали… А кругом вода: сплошной стеной дождь, в метре ничего не видно: внизу вода, с боков вода, сверху вода, и лодку кидает из стороны в сторону и несет через порог. Он в ясную-то погоду зрелище не для слабонервных… Вот такая картина примерно у них была. Я в такую переделку тоже один раз попадал и знаю, что это такое. Сплавили мы Галину до ближайшего поселка. Там, конечно, в милицию заявили: случай-то какой – два человека погибли! Затем она домой телеграмму отправила. Представляешь, каково там-то, дома! Билеты домой она купила. Мы проводили ее, посадили на самолет, затем пошли дальше вниз… Вообще Галина молодец! В такой ситуации и не растерялась!

– А может, мужество зачастую проявляется в непонимании опасности!

– Как в непонимании?

– Очень просто – человек не осознает до конца опасность и этим застрахован от нервной перегрузки… Это похоже на мальчишескую бесшабашность, храбрость…

– Может быть, кто его знает… Но вот мы после того случая всегда в застолье стали поднимать тост: «За мужественных женщин и слабонервных мужчин!»… Последнее с явным намеком, шутя, относили к Ивану Никитичу. Он у нас каждый раз, когда перед полем делают прививки, падает в обморок. Сам перед уколом предупреждает об этом медсестру. Ну, та, конечно, смеется, думает, шутка – как так, здоровый мужчина – и вдруг от укола в обморок? Ставит укол, а он, действительно, бац – и падает! И не нарочно! Так он устроен. Ну, все – пойдем в избу!

* * *

Полевой день, даже в базовом лагере, как всегда, заполнен делами – и хозяйственными, и непосредственно связанными с их основной работой.

Расположившись во дворе усадьбы, рядом со своим домиком, они описывали образцы, откалывали от них пробы на анализы и шлифы, упаковывали их в бумажные пакетики и все это укладывали в ящик. Когда он наполнялся, его заколачивали гвоздями, готовили к отправке в институт.

– Зинаида Ивановна, а вы на лошади, верхом, умеете ездить? – спросила Тонька начальника партии.

– Ну а как же, Тонечка! Это сейчас машины, вертолеты, а совсем недавно, еще в пору моей молодости, геологи в маршруты уходили, как правило, на лошадях. Да я и познакомилась-то с моим мужем на конюшне.

– Как на конюшне?.. Вы что – шутите, Зинаида Ивановна?

– Нет, не шучу! – рассмеялась она. – Вы неправильно меня поняли! Мы познакомились действительно на самой настоящей конюшне. И я, и он занимались верховой ездой и ходили тренироваться на ипподром – в Москве. И жили недалеко от него. А все, кто занимается верховой, ухаживают за лошадьми сами. И лошадь привыкает к наезднику, и наездник растет не белоручкой… Потом, в то время, когда я училась в геологическом, поощряли занятия верховой ездой. В экспедициях, даже современных, полезно знать лошадь, а тем более в прошлом все полевые сезоны на лошадях. Куда там без верховой-то!.. Только недолго мы проехали с моим первым супругом в одном семейном седле – выбросила нас из него жизнь…

– Арсений! – раздался вдруг громкий женский крик в доме хозяев, прервав рассказ Зинаиды Ивановны. – Сходи и отбери кирпич, пока совсем не растащили дом!.. Тебе что – он не нужен?! А сараюшку построить, да и погреб нужен хороший – обложить его кирпичом!.. Ты посмотри-ка! Народ тащит, а он стесняется!

– Не пойду я туда! Не красиво это!..

– Ох, какой щепетильный! Тогда покупай на свои! Есть они у тебя?! То-то!..

– Ну что насела?

– Сходи же, сходи! Я тебе говорю!..

– Ох, бабы! Откуда в вас эта жадность – хватать, хватать! А потом все лежит, гниет, разваливается! – хлопнул дверью Арсений Михайлович и выскочил, возбужденный, на крыльцо.