Сибирские перекрестки

– Да, да, Тима! Все спрашивают не о том, счастлив ли ты, а о том кто ты: кем работаешь, какую должность занимаешь, какую степень защитил, какая у тебя квартира и есть ли машина!.. В детстве, помню, меня, да и всех моих сверстников, часто спрашивали: «Кем ты хочешь стать?» И все мы, не задумываясь, отвечали: один – хочу быть врачом, другой – летчиком, третий еще кем-то… И никто никогда не сказал: «Хочу быть просто человеком»… Вот и подумай: значит, родители ни одного не научили, не подсказали еще в раннем детстве, что самое трудное стать человеком. Это считается само собой разумеющимся – родился, значит, уже человек. Конечно человек! Но человеком стать надо! И всю жизнь человек становится человеком. Специальности можно обучить за несколько лет, а то и того меньше. А вот к человеку он идет всю жизнь! Идет не переставая, и это самый тяжкий и неизвестный путь. И всю жизнь человек один на один с собой. В одиночку идет. А куда придет?.. Это только кажется, что мы живем в обществе, с людьми. В одиночестве мы живем, заперты в себе, нет оттуда выхода, клетка это наша…

Любаша замолчала, притихла. И Тимофей понял по ее учащенному дыханию и волнению, что у нее это давно уже наболело, и просто до сих пор некому было высказаться. И вот сейчас подвернулся ей он, в общем-то, посторонний чужой для нее человек, поэтому-то она и говорила с ним откровенно, что где-то глубоко, пока еще не осознано, но уже окончательно была решена их судьба. Так откровенно говорить можно только с посторонним, чужим человеком, зная наперед, что больше встреч с ним не будет никогда. Да и то, может быть, уже завтра же она будет раскаиваться за свою откровенность и избегать встречи с ним. Понял он также, насколько одинока эта женщина и что ей пришлось пережить в жизни, и чем заплатить за это одиночество, разрушить которое теперь уже никто и ничто не в силах.

* * *

Перед самым отъездом в новый длительный маршрут Зинаида Ивановна решила зайти к гидрогеологам и повидаться с Любашей, и если удастся, то поговорить с ней относительно Тимофея, так как она видела, что с ним что-то творится неладное. Но на это она решилась не сразу, так как для нее эти разговоры всегда стоили больших усилий. Она понимала, насколько ложны и неестественны все эти выяснения чужих отношений. Однако бывали такие случаи, когда она была вынуждена их выяснять, чтобы предотвратить, как она думала, что-то более серьезное, что может последовать за ними.

Вот и теперь она решилась на этот разговор, рассчитывая еще и на то, что в прошлом с Любашей у них были хорошие отношения и это поможет им найти общий язык и сейчас.

Люба была у себя в базовом домике, и Зинаиде Ивановне удалось остаться с ней наедине и перевести разговор на нужную тему.

Люба же сразу почувствовала, что Зина пришла не просто проведать ее, так как для этого у них не было достаточно близких отношений, а просто так она, при ее занятости и вообще-то замкнутости характера, прийти к ней не могла. Значит, была какая-то причина ее визита, а какая – тут ошибиться было невозможно. Поэтому каждая из них, понимая, какой предстоит разговор, держалась подчеркнуто вежливо. Из-за этого никак не удавалось Зинаиде Ивановне перейти к тому, ради чего она сюда и пришла. Наконец она решилась:

– Мы уезжаем, Люба. Снова на месяц. Тимофей тоже…

– Да… Хорошо…

– Люба, ты, наверное, догадываешься, зачем я пришла.

– Да, Зина, догадаться нетрудно.

– Люба, ты замужем, у тебя уже почти взрослый сын… А он ведь совсем мальчишка… Большой, но мальчишка… И намного моложе тебя. Что у вас может быть в будущем? Оставила бы ты его…

– А я не держу его! Он сам ко мне пришел…

– Да, да, Люба. Это мы только так говорим! И что мы никого не держим! И что нам никто не нужен! Что же нам нужно тогда?

– Зина, хватит про это! Я не маленькая, чтобы меня наставлять, как мне поступать. Ты все так же стремишься учить других: как надо жить! Сама-то ты правильно живешь? И потом, кто знает, как правильно жить? Здесь не от одного моего хотения зависит! Мне жизнь тоже ломали!..

– Так ты теперь хочешь ломать другим?!

– Я уже давно ничего не хочу… А как правильно надо жить? К концу жизни мы, наверное, только начинаем это понимать. Тогда, когда уже не остается времени жить! И хотим это знание предать нашим детям. А оно для них уже не подходит. Наши мерки их только губят. В другом мире они уже живут – другие у них и мерки, и своя правда в жизни, которую они тоже узнают, только прожив жизнь. И так всегда будет крутиться этот порочный круг. Нет из него выхода!..

– Еще раз прошу, Люба, оставь ты Тимофея. Погубишь ты парня. Он влюбчивый, а ты баба видная, притягательная. Не знаю, что в тебе мужики находят. По мне, так ничего нет особенного, но липнут. Я же помню еще по институту…

– Что ты помнишь?! – вдруг вспыхнула, оборвав ее, Любаша, и ее лицо пошло красными пятнами.

– То же, что и все! Я вспомнила твоего Константина! А что ты так волнуешься?

– Константин, как Константин!.. Был Константин, а сейчас нет уже!

– Как нет?! Умер, что ли!