Сибирские перекрестки

К себе в лагерь геологи возвращались усталые и грязные. Юлька шла рядом с Пашкой и держала его за руку, словно боялась потерять его и не верила, что поразительно насыщенный до предела день остался позади, что завтра будет утро, и что он будет рядом с ней, и что все будет так же хорошо, как и до сих пор. Она тонко чувствовала, как где-то в глубине души размеренным метрономом жизнь отсчитывала отпущенные ей минуты счастья, и она не собиралась их упускать.

Рядом с ними шагал Герман Васильевич, а позади шли Денис, Вика и Генка. И так же, как они с Пашкой, все были возбуждены и, несмотря на усталость, неестественно веселы и по-детски непосредственно радовались тому, что так неожиданно сгорел магазин, оставив всех в поселке, в том числе и их, без продуктов.

После пожара погода резко изменилась. Не сломив тайгу жарой, она обрушила на нее новое испытание.

Откуда-то с востока внезапно пришел ветер, и тайга, стряхивая знойную одурь, ожила и загудела. Час от часу крепчая, ветер быстро нагнал тучи, на верху, на увалах, не выдержав напора ветра, с шумом и треском стали падать деревья. Постепенно усиливаясь, ветер добрался до низа и принялся валить деревья в логу.

В стане геологов с треском упала ель и, будто ладошкой, прихлопнула палатку.

Герман Васильевич поднял по тревоге весь полевой отряд.

– Павел останется со мной! – сказал он и посмотрел на остальных. – А вы собирайтесь в поселок. Будете жить там. Берите только самое необходимое. Это ненадолго…

– А почему не я! – обиженно протянул Генка. – Почему Пашка?

– А потому! – резко оборвал его начальник. – Каждому свое! Пашка единственный в отряде, кто хорошо владеет пилой! И лесину уложит туда, куда надо, а не на палатку! Тебе же дай – так ты почище урагана покалечишь все! Ладно, ребята, все ясно. За дело! Зина, мы к вечеру придем ужинать! Все, ребята, по местам!..

Обойдя вокруг стана, Герман Васильевич и Пашка осмотрели лес. Паруся высокими макушками и сильно раскачиваясь, остроконечные ели угрожающе поднимали корневищами тонкий слой дерна поверх каменистой земли, готовые завалиться в любую минуту. Оставаться в стане действительно было опасно. И, как бы подтверждая это, к вечеру прихлопнуло еще одну палатку.

На ночь в стане остались Герман Васильевич и Пашка. Сквозь сон Пашка с беспокойством прислушивался к шуму и треску в тайге. Где-то недалеко что-то ухало и трещало, иногда будто кто-то дико хохотал, обезумев от страха… В середине ночи какая-то сила плавно подняла Пашку, а затем резко бросила вниз… Он услышал треск топчана под собой, а в следующую секунду куда-то покатился, беспомощно спутанный в спальнике по рукам и ногам…

Услышав рядом треск, из своей палатки выскочил Герман Васильевич. Полоснув карманным фонариком по соседним палаткам, он увидел разбитую палатку Пашки и бросился к ней.

– Пашка, где ты?! – крикнул он, подбегая к палатке, развороченной вздыбившимся корневищем.

– Здесь я, здесь! – донеслось откуда-то снизу.

– Жив?!

– Да!.. Темно, посвети! Запутался я!..

Герман Васильевич залез под корневище и, потянув на себя спальник, вытащил наверх Пашку.

– Ух ты! – вырвалось у Пашки, он громко рассмеялся: – Ха-ха-ха! Во перепугался! Это же надо!

Осмотрев палатку, они были удивлены тем, что она оказалась почти целой. Падая, ель разворотила и порвала у нее один угол, через который и выкатился наружу Пашка.

– Может, пойдешь ко мне? – предложил Герман Васильевич.

– Не-е, лучше здесь, надежнее! – отказался Пашка. – Фронтовики говорят: дважды в одно место снаряд не попадает! А у тебя – бабка еще надвое сказала!

– Ну, смотри. Пока – до утра.

Ветер продолжался трое суток, просеками вываливая целые участки леса. На четвертые сутки он пошел на убыль и вскоре стих, оставив по тайге множество завалов.

* * *

Вечер выдался прохладным и тихим. Юлька и Пашка незаметно исчезли с посиделок у костра, словно растворились в темноте таежной глухомани. У костра никто даже не заметил, в какой момент они скрылись, а заметив, знали, что это надолго. Куда они ушли, об этом знал только один Пират. Но тот лежал у костра и помалкивал, так как за чрезмерное любопытство уже получил от Пашки нахлобучку, обиделся и, обычно таскаясь за ним всюду, в такие вечера оставался в стане.

Пашка и Юлька перебрались на другую сторону ручья и устроились под огромной елью напротив глинистого обрыва. Под разлапистыми ветками было тепло, сухо и уютно. Здесь они могли побыть наедине, избавиться от докучливого общества Генки, который каким-то внутренним чутьем угадывал, куда они уходили. Только на это место нюх подводил его. Пират оказался дотошнее, один раз приплелся за ними и напугал, подойдя тихо и незаметно в темноте. За это Пашка и дал ему нагоняй.

Пашка целовал Юльку, она смеялась, а где-то неподалеку, негромко журча и перекатываясь через валежины, куда-то спешил торопливый ручей. Слышалось потрескивание ночных насекомых, какие-то шорохи и непонятные звуки тайги, которая жила своей особой ночной суетой.

– Павлик, давай поедем на Байкал? После, как у меня закончится практика… Хорошо? Вдвоем.