Сибирские сказания

Поглядел – самому любо-диво! Смешная ложка вышла-получилась. Тут у него чаек закипел, он и начал его ложкой новой хлебать, прихлебывать, дует, чтоб не обжечься. Так энтим делом увлекся, что не заметил, не услышал, как подошел к костерку кто-то сзади. Стоит и дышит тяжело так. Гришка на ноги вскочил, думал, что зверь какой. А перед ним древний старик с бородищей до колен, седой как лунь, брови, что беличьи хвосты густые, кустистые, в руке посох держит с волчьей головой на рукояти.

Спрашивает он старика:

– Кто такой будешь, что один по лесу блудишь, никого не боишься, не опасаешься? Может, заблудился, так садись к костру, похлебай чайку, закуси грибками жареными.

Засмеялся старик, задрожали деревья вокруг, земля закачалась, птицы ночные смолкли, зверье затаилось.

– Смел ты, парень, как я погляжу, коль меня не испужался, бежать не собрался. Как же я заблудиться, заплутать могу, коль я самый главный хозяин в лесу. Люди меня Лесовиком зовут, величают. Теперь понял, кто я таков?

– Понял, – Гришка отвечает, – как не понять. Много я про тебя слыхал? Да ни разочка не видал. А теперь вот свиделись.

– Ну а коль свиделись, то проси у меня чего хошь, все выполню. Раз в году такой день бывает, что коль набреду я на доброго человека, то всем помогу. А на худого – не выйти ему с моего леса. Говори, не стесняйся.

– Не знаю, что и попросить у тебя, дедушка, вечерняя беседушка. А не можешь ли ты сделать так, чтоб у нас с женой моей Райкой свое хозяйство было, чтоб мы сами по себе жили, ни к кому на поклон не ходили?

– Отчего же нельзя, это у нас запросто. Вот тебе мой совет, хошь слушай али нет. Переходи сюда на это самое место с бабой своей и стройся. Только чтоб ни одного дерева зря не сгубил, муравья-трудягу не раздавил, птиц не зорил. Узнаю – накажу так, что тошно станет. Уразумел, Гришка-пострел?

– Уразуметь-то я уразумел, да не поднять мне одному хозяйство. Где лошадь, корову возьму, коль у меня окромя рук да топора ни дома, ни кола. Без лошади лес не навозишь, на себе не припрешь. Без коровки молочка не попьешь. А где их взять, купить? Уж лучше у Рахимки за занавеской жить, народ не смешить.

– Экий ты, паря, бестолковый, как рыжик еловый. Не велика беда, коли жив-здоров да тебе двадцать годов. А на лошадку, коровку и иную обновку деньжат наскрести, хозяйство завести я те помогу, подсоблю чем смогу. Слушай сюда, по первому снегу в овражке этом поставь ловушку на соболя, а остальное не твоего ума дело.

– Спасибо тебе на добром слове, старичок-лесовичок. Как мне за доброту твою отблагодарить, чем порадовать? Скажи, все исполню.

– Да ничего мне с тебя не надо, не требуется. Живи не тужи, лес береги, зверье жалей, сам не робей. А попрошу с тебя вещицу малую, тобой сработанную, сделанную – ложку вон ту. Коль подаришь – поклон да спасибо, а нет, так пойду мимо.

– О чем разговор, старичок-лесовичок! Я мужик ладный, складный, могу вытесать из кнутовища топорище, а из блохи скроить голенище. А тут ложка! Я те их хоть сотню выправлю. Забирай, коль люба, да я добрый покуда.

Лесовик ложку от него принял, в руке повертел, покрутил, за пазуху примостил и говорит на прощание:

– Умастил ты мне работой своей, как есть старика ублажил. Так пущай отныне этот косогор зовется Гришегор, в честь тебя значит. И докуль тут добрый человек жить будет, рыжиков себе всегда добудет. – Сказал и исчез, будто под землю ушел, сгинул.

Гришка сидит, глаза трет, думает, а не приснилось ли все? Ладно, утра он дождался, домой подался. Мигом тропинку нашел, быстрым ходом пошел. Вдруг смотрит и глазам не верит – меж двух стволов березовых лосиха рога защемила и выбраться оттудова никак не может, как ни старается, ни пытается.

Он быстрехонько кушак с себя сбросил, им рога ей обмотал, к дереву привязал и думает себе: «Ага, не обманул старик-лесовик, послал мне добрый знак. Сведу-ка я ее в деревню, продам татарам».

Взялся за топор, срубил быстрехонько одну березку, высвободил скотинку. А она смирненько стоит, на Гришку глядит. Он пригляделся, присмотрелся, а та… стельная. Вот так удача!

Приводит ее в деревню к дому своему, где жил. Рахимка выскочил, обрадовался, лопочет:

– То тебя сам хозяин лесной одарил, добрый знак подал. Ее убивать, резать никак нельзя. Держать, холить надо. Тогда нам в охоте всегда удача будет.

Другие сбежались, языками цокают. Гришку по спине хлопают, а один и говорит:

– Продай, нам, Гришка, свою лосиху. Станем ее всем миром держать, оберегать. Шибко хороший подарок нам привел. Продай.

– Ладно, – он соглашается, – согласен. Давайте мне за нее коровку добрую, стельную, а я вам лосиху отдам. По рукам?

Татары обрадовались, согласились. На другой день коровку к его дому привели, лосиху забрали, с собой увели.