Сияние полуночи

Что-то в взгляде Хо Хэнъю переменилось, когда я оттолкнула его, и, повернувшись назад, он набросился на служанку.

– Бесполезный мусор! Я же говорил тебе как следует следить за своей госпожой! – раздраженно выкрикнул он, и Сян-Сян сжалась, а фонарь в её руках задрожал. – Всыпьте ей пятьдесят палок! – отрывисто бросил он стражникам, и Сян-Сян, выронив фонарь, упала на землю и запричитала:

– Господин, вы же были в комнате, и я подумала…

– Не трогайте ее, – я сделала шаг вперед и, встав перед служанкой, посмотрела в глаза Хо Хэнъю. Он, окинув меня нечитаемым взглядом, махнул рукой, отменяя свой приказ, и стражники, уже было двинувшиеся к нам, замерли на месте.

– В следующий раз, когда ты убежишь, она получит сто ударов, – предупредил меня он, и я сквозь зубы процедила:

– Поняла…

Выражение напускного благодушия, которое заклинатель обычно принимал при мне, слетело с него, и его лицо было напряжённым, зубы сжаты, а глаза метали молнии – и поэтому, когда он шагнул ко мне, я не ожидала ничего хорошего. Но он лишь подхватил меня на руки и быстро зашагал к виднеющейся впереди ограде дворца, над тёмным силуэтом которого уже брезжил рассвет. Я обхватила его за шею, чтобы он ненароком не уронил меня на камни, которыми был вымощен двор, и попыталась понять, как так вышло, что я выбралась из дворца с намерением сбежать, но чем дальше убегала, тем более бессвязными становились мои мысли, покуда я полностью не поддалась внушению Хо Хэнъю и не вернулась? Может, он обнаружил, что я сбежала, и как-то усилил внушение? Но тогда почему я всё осознаю сейчас, когда я так близко к нему – ведь чем он ближе, тем сильнее должно быть его воздействие на меня?

И тут я вдруг всё поняла. Внушение ослабевало во дворце и усиливалось, когда я от него удалялась – потому что чем ближе я была к Хо Хэнъю, тем слабее на меня влиял его амулет. Поэтому, дойдя до барьера, я вернулась обратно, а приблизившись к заклинателю, избавилась от наваждения.

«Но это же ужасно! – с отчаянием подумала я, не обращая внимания, куда меня несёт заклинатель. – Я не могу забрать у него амулет, а пока он на нем, я не могу сбежать – да ему даже нет нужды меня охранять! Я сама вернусь, стоит мне уйти на достаточное расстояние. Вот почему у моей комнаты не было стражников – потому что мой собственный разум служит лучшей темницей, чем настоящая тюрьма, охраняемая стражниками и запертая на замки. Двери можно сломать, стражников заколдовать, как мы с Фэн Хаем сделали в клане воды, а со своим разумом ничего не сделаешь».

Может, попробовать приготовить снадобье клана Фэн, порошок Небесное спокойствие? Я же видела рецепт. Но там столько ингредиентов – я запомнила лишь первые несколько, да и те были довольно редкими. Ещё приготовлю ненароком яд… Фэн Хай, как же мне к тебе сбежать?

Тут моё лицо, наверное, исказило такое отчаяние, что Хо Хэнъю встревожено спросил:

– Сильно болит?

– А? – встрепенувшись, переспросила я, только сейчас осознав, что мы уже в моей комнате, и заклинатель осторожно опускает меня на кровать. – Нет, все нормально.

Сян-Сян, во время путешествия по тёмным дворам и коридорам освещавшая нам путь фонарем, сама при этом стараясь слиться с предрассветным сумраком, бросилась в купальню и вернулась с тазом воды, и заклинатель отдал ей несколько отрывистых указаний, которые она кинулась исполнять со счастливой улыбкой. Несмотря на то что он только что хотел строго её наказать, в её взгляде, обращённом на заклинателя, читалось преданность, восхищение и обожание – и, на себе испытав полное действие амулета, когда я оказалась у границ клана Хо, я не могла её винить и лишь вздохнула. Да Хо Хэнъю может их тут убивать по десять человек в день, и всё равно слуги будут его боготворить. К тому же на простых людей, не заклинателей, внушение должно действовать ещё сильнее. Да, преданнее слуг не найти во всем мире, даже если постараться.

Тут Сян-Сян вернулась с пачкой бинтов и, положив их на столик, снова скрылась за дверью. Провожая её задумчивым взглядом, я совсем упустила момент, когда Хо Хэнъю откинул край моего подола, и очнулась уже тогда, когда он, намочив бинт, принялся промывать разбитую коленку.

– Я сама! – дёрнув ногой, я поспешно набросила на неё край юбки и забрала у заклинателя бинт. Во-первых, показывать кому-то голую ногу – верх неприличия, а во-вторых – кто из нас двоих тут отучился почти три недели на лекаря, пока постоянные обмороки не вывели наставницу из терпения и она не отослала меня в группу заклинательниц? Я. А значит, и бинтую лучше тоже я.

– Что я там не видел, – заклинатель вырвал у меня бинт и продолжил счищать грязь с моего колена. Я было потянулась, чтобы снова забрать бинт, но тут мой взгляд упал на выступившую на колене свежую кровь, и я спешно перевела взгляд на потолок, стараясь дышать ртом.