Сияние полуночи

Я бросила на дверь недоумённый взгляд. Какой всё-таки шисюн избалованный, могли бы с ним и в одной воде помыться. В смысле, не вместе, а по очереди. Не такая уж я и грязная! «Ну ладно, если сам разрешил тратить воду, то стесняться не буду», – решила я и запустила руки в стоящую на полу корзинку. Там было и мыло, и ароматное масло для ванн, пахнущее розами – ничего себе, оно же дорогущее! – и ещё несколько разных маленьких баночек, и я, не экономя, вылила их все в воду и вдобавок помыла голову. Всё равно хозяин гостиницы возьмет плату за всю корзинку, даже если мы потратим половину.

Вода остыла, и сидеть в ванне не было смысла, поэтому я осторожно поднялась и выбралась из ванны, следя, чтобы вода не попала на деревянный пол. Рядом стопкой лежали сложенные мягкие простыни, и я, замотавшись в одну, закрутила мокрые волосы другой и, подойдя к своему мешку, вытащила чистое бельё – после ванны надевать свой пропыленный сегодняшний наряд не хотелось. От моей кожи одуряюще пахло розами, и, подумав, я быстро прополоскала своё ношеное ханьфу в ванне и аккуратно развесила на деревянной ширме – завтра будут чистые вещи, приятно пахнущие розами. Импровизированной стирки эта шикарная комната ещё не видела, ну да ладно.

Хихикнув, я села у зеркала и принялась расчёсывать уже подсохшие волосы гребешком. Завтра надену ханьфу, благоухающее розовым маслом, сделаю причёску с новой шпилькой с колокольчиками, и кое-кто точно оценит! Хотя он вроде бы и так ценит, – я вспомнила, как мы ужинали и шисюн чистил мне краба, и невольно улыбнулась.

– Айлин, – заклинатель вошёл бесшумно, и я услышала его, лишь когда он окликнул меня. Его взгляд окинул мою фигуру, – с распущенными волосами, напротив зеркала – и в нём появилась странное выражение. – Пора спать?

– Ну… да, – неуверенно отозвалась я, выглядывая в окно. Было уже абсолютно темно, и небо обсыпало звёздами. Фонари перед ресторанами погасли, и даже припозднившиеся прохожие уже успели добраться до дома – на улице было пусто. Фэн Хай, следом за мной бросив беглый взгляд на улицу, тщательно зашторил окно и затем одна за другой погасил все свечи, расставленные по комнате в разных местах. Я, нахмурив брови, бросила на него недоумевающий взгляд – он что, боится, что луна помешает спать? Вчера мы спали с отдёрнутыми шторами…

– Айлин, – подойдя ко мне, заклинатель забрал у меня из рук расчёску и, положив на туалетный столик, потянул за руки, заставив подняться. Его глаза пробежали по моему лицу, словно он хотел запомнить каждую чёрточку.

– Знаешь, почему я полюбил тебя? – негромко спросил он, и я отрицательно помотала головой. – Потому что твои глаза яркие, как звезды, – прошептал он, проводя большим пальцем по моей щеке, – губы тёмные, как спелая вишня, – палец спустился ниже, обводя контур губ, – а ещё…

– А ещё я прекрасно владею мечом, – издала я неловкий смешок, пытаясь разрядить обстановку, потому что его взгляд был таким интенсивным, что воздух между нами уже почти искрил от напряжения, и от этого было немного страшно.

Оставшийся серьёзным Фэн Хай наклонился ко мне. Его губы коснулись моих осторожно, нежно, – и тут же, оторвавшись от меня, он подхватил меня на руки и отнёс на постель.

– Айлин, – устроив меня на тонко пахнущем цветами постельном белье, он сел рядом и, перекатившись, навис надо мной, и я бессознательно вцепилась ему в предплечья. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты принадлежала мне, только мне, – произнёс он, глядя на меня прямо и серьёзно. В его глазах всё так же плескались серебряные лужицы, словно отсветы лунного света на толком льду, и я поняла, что, пойдя на этот свет, я уже давно провалилась под лед, и мне не выбраться. Я тоже любила его так, что от этого было больно, и видела отзвуки этой боли в его глазах.

– И, – он помедлил, но, сглотнув, всё-таки продолжил, – я хочу, чтобы ты принадлежала мне, насколько это сейчас возможно. Если тебя это пугает, то останови меня сейчас, потом будет поздно, – Фэн Хай, не сводя с меня вопросительного взгляда, потянул за завязку на моей одежде, и я лишь напряжённо смотрела на него. О чём он говорит – между нами же не может быть ничего, кроме поцелуев?

– Шисюн, это же… нельзя, – напомнила я, и он усмехнулся одним уголком губ.

– Я помню, что нельзя, – отозвался он, – но до этого ещё далеко, не переживай.

Далеко? А что же он тогда хочет сейчас?

Если бы на его месте был кто-то другой, я бы ни за что не согласилась на что-то непонятное, – но Фэн Хаю я доверяла больше, чем себе. Если он хочет что-то сделать, то я не буду его останавливать – потому что и сама хочу быть с ним настолько, насколько можно. Даже если потом нам придётся расстаться, у меня останутся эти воспоминания, и я не стану ни о чем жалеть.