Сияние полуночи

– Покажи, где воет, – приказал он, и крестьянин, просветлев лицом, повёл нас по полю, размахивая руками и дополняя свой рассказ леденящими душу подробностями. По его словам, всё было спокойно, а потом вдруг в одну ночь Минг Яо, как звали крестьянина, и его домочадцы услышали жуткие звуки. Выглянуть наружу они не решились, а утром, когда набрались смелости, шумящее существо уже скрылось.

Пройдя рапсовое поле, мы дошли до скособоченной оградки, заваливающейся сразу во все стороны, за которой располагался небольшой огородик, загоны с домашней птицей и сам дом – глинобитная, белёная деревенская постройка. Домик с гуляющими во дворе курами и составленными у стены керамическими чанами для маринованных овощей выглядел совершено мирно – до тех пор, пока мы не подошли поближе и не увидели глубокие борозды, процарапанные в стене. Их было ровно пять – как будто кто-то, кто очень хотел проникнуть внутрь, с силой провёл рукой по стене, взрывая глину ногтями, словно масло. Как кот, который пытается добраться до мышки и дерёт деревянный ящик, под которым она спряталась.

По спине пробежал противный холодок, и, бросив взгляд на заклинателя, я увидела, что он донельзя серьёзен. Что бы это ни было, это явно была не мелочь.

– А-Яо, это ты? – донесся из дома надтреснутый голос, и на пороге показалась старушка с абсолютно седыми волосами и лицом, сморщенным, как печёное яблоко. – А-Яо, кто это?

Старушка, подслеповато щурясь, уставилась на нас с некоторым подозрением, и крестьянин поспешил к ней, на ходу приговаривая:

– Матушка, я привел господина заклинателя с… – тут он смерил меня взглядом и, поколебавшись, закончил: – С ученицей.

– С учеником? – не расслышала его матушка. – Веди господ заклинателей в дом, а то пожилой человек уже, наверное, устал стоять, – она кивнула на Фэн Хая, приняв его серебристо-пепельные волосы за старческие седины, – да и мальчонка притомился, вон какой зеленый.

Я молча проглотила «мальчонку», Фэн Хай царственно проигнорировал «пожилого человека», и мы следом за старушкой вошли в дом.

В доме, каждая ровная поверхность которого была украшена вышитыми салфетками, царили прохлада и чистота. И ещё – не наблюдалось никаких признаков тёмной энергии. Что бы ни пыталось пробраться внутрь, пока эти стены успешно его сдерживали. Интересно почему? Не такие уж они и крепкие, по крайней мере на вид, а существо, оставившее такие борозды в стене, могло бы с лёгкостью разрушить дверь и войти.

Фэн Хай, казалось, пришёл к таким же выводам и, бросив на меня короткий взгляд, приступил к расспросам. Минг Яо и его матушка с готовностью поведали нам, что в доме живут лишь они, жена Минг Яо и их трёхлетняя дочка Чоу Чоу, которая, стесняясь, выглядывала из дальней комнаты.

– Дочка моя, горемычная, с месяц назад сгорела от чёрной горячки, – вздохнув, поведала старушка. – Вот теперь ходит тут, воет.

– Так это она? – я поразилась настолько, что осмелилась вмешаться в рассказ.

– Вы её видели? – уточнил мой вопрос Фэн Хай, который практически касался головой потолка, но, тем не менее, ни единым жестом не показывал, что ему не по душе скромная обстановка домика. Наоборот, он разговаривал с хозяйкой дома почтительно и внимательно слушал её многословные ответы, не обращая внимания на то, что она всё ещё обращалась к нему «уважаемый старец».

– Нет, но так начало-то выть после того, как Минг Вэй похоронили, – пояснила погрустневшая старушка. – Она, бедняжка, незамужняя умерла. Мы тут же начали искать ей мужа, дык пока не нашли, а она, значится, осерчала на нас. Вы, когда вечером тута будете, уж скажите ей, что найдём мы ей скоро мужа, пусть погодит немного.

Фэн Хай лишь кивнул, и старушка, спохватившись, предложила нам сесть на циновки и подождать ужина.

– Мы лучше осмотримся снаружи, – отказался заклинатель, и мы вместе с ним вынырнули из прохладного полумрака обратно, к теплу залитого закатным солнцем дворика.

Крестьянин и его матушка проводили нас в беседку, чтобы мы могли отдохнуть перед тем, как пойдем всё осматривать.

– Доставай соленья, сбегай в огород за лобой[38] и баклажанами, – громким шёпотом, который разносился далеко вокруг, обратилась к сыну старушка, уводя его прочь, – пусть поедят хоть напоследок. Совсем ты никудышных заклинателей привёл, сынок, старик немощный да малец зелёный, разве они справятся с сестрой-то твоей? У неё и у живой характер был прескверный, а сейчас и подавно! Ох, порешит она их, горемычных, точно порешит, давай хоть накормим напоследок…

Я, устроившись в беседке, подняла взгляд на «немощного старика» и, изобразив почтительный вид, спросила:

– Одарите ли вы меня крупицами своей мудрости, о наставник? Почему мёртвой девушке ищут жениха?

Взглянув на меня с лёгкой укоризной, шисюн всё-таки пояснил:

– Местные обычаи: когда умирает незамужняя девушка, ей ищут такого же безвременно погибшего холостяка и устраивают свадьбу призраков – чтобы их души не были одиноки в загробном мире.