Сияние полуночи

Скрежет снаружи – будто кто-то ведёт когтями по стене; протяжный, потусторонний всхлип, сменившийся подвыванием, совсем не похожим на вой животное, и гораздо превосходящим его по степени нагоняемой жути. Существо было рядом, прямо за тонкой стеной дома.

Тут Фэн Хай сделал что-то совсем немыслимое – он, помедлив, подошёл к окну и снял доску, прислонив её к стене. Если бы это сделал не он, а кто-то другой, я бы первая хватала его за руки, но Фэн Хай явно знал, что делать, лучше меня, и я лишь застыла неподалеку с мечом наизготовку.

Фэн Хай же, сделав шаг, переместился влево, сбоку от окна – и тут же в пустом проёме, не защищенном ни решёткой, ни даже тонким слоем белой бумаги, появилось лицо – лицо молодой женщины, бледной, словно её кожу покрывал толстый слой рисовой пудры, и с такими кроваво-красными губами, будто она уже кого-то сожрала. Её взгляд заметался по комнате, остановившись на замершей группке родственников, кроваво-красные губы разомкнулись, и она произнесла неожиданно чистым, человеческим голосом:

– Мама… впусти меня…

Мои руки по локоть покрылись гусиной кожей.

– Не говорите ни слова, – отрывисто бросил Фэн Хай крестьянам. – Это вампир. Он не может войти без приглашения.

Видимо, это было правдой – потому что существо, чья кожа белела в лунном свете, даже не пыталось запустить в пустой оконный проём руку, а лишь стояло, глядя на нас.

– Айлин, – скомандовал заклинатель, и на его ладони загорелся знак Сы. Я повторила его движение. Синхронно выпущенные знаки улетели в окно, но вампирша, ловко уклонившись, куда-то пропала. Она не ушла – мы слышали ее шаги и скрежет когтей по стене, а ещё – продолжающиеся стенания: «Пустите… пустите…»

Старушка, бормоча: «Амитофо, амитофо…» – перебирала короткие чётки на запястье. Руки её дрожали.

– Хорошо, что мой старик до этого не дожил, – произнесла она, поймав мой взгляд, – так он её любил, дочку нашу… и внучку тоже, всё говорил, что дом ей оставит, да вот помер…

– Я принесла подарки, – коварно провыла вампирша, снова возникая в окне, и маленькая Чоу Чоу радостно завопила:

– Тётя Вэй, заходи!

Кусок стены с шумом провалился внутрь – получив разрешение, вампирша даже не стала утруждать себя поиском двери – и её фигура в оборванном траурном наряде появилась в образовавшемся проеме.

Я, вздрогнув, бросила в неё новым знаком Сы, – от него она отпрыгнула, а вот от меча Фэн Хая – не успела, и он достал её в бок. По комнате разнеслось раздраженное шипение. Вампирша попробовала прорваться мимо нас к людям, но меч Фэн Хая преградил ей дорогу, а я бросила ещё одно заклинание в грудь, на этот раз «Белый лотос». Пошатнувшись, вампирша на миг потеряла равновесие, и шисюн уже было занес меч, чтобы снести ей голову, как вдруг старушка кинулась прямо под его меч, хватая его за руки.

– Не трогайте её, не могу смотреть на это! – завопила она, и вампирша, протянув руку, дернула старушку на себя. Я, похолодев от ужаса, бросила ещё один лотос и кинулась наперерез Минг Яо, который полез на помощь своей матушке. Фэн Хай и так не мог толком размахнуться и попасть в вампиршу мечом из-за старушки, не хватало ещё, чтобы и её сын полез мешать.

Вампирша, соориентировавшись, прижала старушку к себе и начала отступать спиной вперёд, надеясь выбраться из дома и успеть съесть хотя бы одну жертву. Всё равно она уже получила разрешение зайти и сможет вернуться за остальной добычей позже. Вопли старушки, которая всё кричала, чтобы мы не трогали её дочку, смешались с криками крестьянина и его жены и рёвом ребенка, и Фэн Хай, оценив обстановку, длинным прыжком подскочил к вампирше, вырывая жертву из её рук и толкая ко мне, и занёс меч. Вампирша, отпрянув, выскочила в проём в стене и вдруг вспрыгнула на крышу – я услышала топот её шагов по черепице. Фэн Хай, раскинув руки, взмыл следом, и какое-то время были слышны лишь грохот шагов по черепичной крыше и металлический звон – вероятно, меча о её аномально крепкие и длинные когти.

Старушка в моих руках билась, и мне пришлось повиснуть на ней всем своим весом, чтобы она не выбежала наружу.

– Не трогайте её! – вопила она, и я, потеряв терпение, завопила ей в ухо:

– Это не она! Успокойтесь! Это просто нечисть, которая забрала её тело, а ваша дочь уже в другом мире!

Крестьянин пришёл мне на помощь, и вдвоём мы смогли утихомирить старушку, которая всё твердила, что её дочка всего лишь хочет замуж и поэтому злится. Наконец она успокоилась и тихонько зарыдала, а я вдруг поняла, что с крыши уже не доносится никаких звуков, и, отпустив старушку, стремглав понеслась на улицу. Светлая тень, плавно спрыгнув с крыши, приземлилась прямо передо мной, и я облегчённо выдохнула, узнав Фэн Хая.

– А где…

– Вот там, – он кивнул вбок, и, проследив за его взглядом, я увидела невнятную груду и спешно отвернулась.