Сияние. Прямая речь, интервью, монологи, письма. 1986–1997

Е.: Да. Это всё чудовищно. Не получается такого чистого. Он одновременно какой-то разрывной, огненный процесс, который связан с очень большими какими-то гнойными осложнениями каждый раз. Очень болезненная такая вещь, очень неоднозначная.

Е.К.: Вот журнал «Контр Культ Ур’а», например — что он несёт, какие начала?

Е.: Вот то, что я для «Контр Культ Ур’ы» написал, ты имеешь в виду?

Е.К.: Да, и это, и вообще, как журнал, что он отражает, с твоей точки зрения, или нет?

Е.: Нет, он вообще ничего не отражает.

Е.К.: Да? Ха-ха.

Е.: Понимаешь, приходится с «Контркультурой» сотрудничать, потому что больше не с кем. Это журнал, это знаешь какого свойства все эти сотрудничества с журналом… вот как наши концерты, понимаешь. Я решил запустить всё это дело по определённым каналам, для того чтобы это… Понимаешь, тут как бы такая ситуация работает, что если ты не создаёшь о себе мифов, не запускаешь пробный камень в эту реальность, то через некоторое время, если допустить пассивность со своей стороны, она начинает работать своим образом, начинается огромное мифотворчество.

Е.К.: Получается выход энергии на самого себя, замкнутый круг.

Е.: Так оно всё замкнутый круг. Чем ни займись, оно так или иначе всё замкнутый круг получается. Ну просто можно шире или уже, но тут приходится этим делом заниматься. Вот то, что ты писал, вот эти статьи для того, чтоб каким-то образом повлиять на то, что происходит сейчас. Это действует в малой степени, но так или иначе это какой-то способ, очень маленький, повлиять на то, что происходит.

Е.К.: Есть люди, которые могут понимать твою идею, это кто может быть?

Е.: В Москве?

Е.К.: Ну да, хотя бы.

Е.: Ну такой Женя Колесов есть.

Е.К.: Ну это слышал, да.

Е.: Вот сейчас как раз еду, чтоб его встретить. Такой есть вот Плюха. Он как бы человек такой, странный. Он понимает хорошо, но не то, что не принимает, и он, как бы сказать, ну то ли сил не хватает, он не решается это делать. У него постоянно возникают вспышки злобы на самого себя, то на реальность, то на нас.

Е.К.: Ник Рок-н-ролл?

Е.: Ник Рок-н-ролл — он ничего не понимает. Бедный человек такой. Человек, представь, достаточно талантливый, талантливый в смысле внешних проявлений, как актёр, в смысле формы, как Петя Мамонов, а внутренне, представь, человек, как бы сказать, одновременно очень тщеславный, в какой-то степени болезненный. Это какая-то патология начинается, и одновременно, вот как бы сказать — он не свободный или несмелый. То есть проявление любое, оно связано с какой-то дерзостью, понимаешь. Для того чтобы сделать, нужно сделать акт дерзостный, который граничит с какими-то вещами, за которые, в общем, нужно получать… ну, каких-то пиздюлей, так или иначе, физических там, не физических. Ну в конечном счёте чем сильнее за это можно платить, тем на большее ты можешь покуситься. А вот он, как бы сказать, — у него вся проблема в том, что он не решается платить. За счёт того, что он не решается платить….

Е.К.: Делает и уходит от этого сознательно.

Е.: Ну, он не делает, вот в чём дело. Получается вот такая штука, то есть у него…

Е.К.: Ты упоминал Сашу Лебедева…

Е.: Он другой человек. Все как-то понимают, но всё ж на разном уровне. Он видишь, тоталитарист, понимает с точки зрения мрачности. У него некий критерий очень такой странный. Он всё воспринимает с точки зрения некоего не то что даже пессимизма, а какого-то отчаяния… Он с этой точки зрения воспринимает музыку и т. д. А мы сошлись с ним на том, что мы слушали одно и то же. Мы с ним сошлись тем, что мы менялись, покупали пластинки одни и те же. Сошлись очень близко к тому, что на Западе возникало с точки зрения даже формы. Потом я позвонил, оказалось, что он раннюю психоделию 60-х годов уважает. Ну я её очень люблю. Мы так сошлись, последний раз ему звонил, спрашивал Count Five — гаражная психоделия 60-х гг., и оказалось, что он её также слышал, и у него есть даже. У нас поэтому такие отношения…

Е.К.: Завоз пластинок нужных.

Е.: Я начал с того, что меня интересовало. Я просто по всему Союзу ездил, их собирал. Интересовала меня шумовая музыка — по всем каналам ездил, менял и т. д. У меня очень много пластинок всевозможных дома — пластинок 300…

Е.К.: Сколько? 300?

Е.: Да.

Е.К.: А тебе не хочется иногда всё это выбросить?