Сияние. Прямая речь, интервью, монологи, письма. 1986–1997

— Сегодня вы согласились выступить на вечере газеты «День», тебе близки патриотические идеи или это подтверждает слова твоей песни «при любом гос. строе я — партизан, при любом режиме я — анархист»?

— Раньше я называл свой идеал «анархией», сейчас думаю, что его лучше всего назвать «коммунизмом». Ещё в 1988 году на фестивале в Новосибирске мы заявили со сцены о том, что мы — настоящие коммунисты, которых, к сожалению, мало. Демократами мы не были никогда.

— Долгие годы у вас выходили только магнитоальбомы — и вдруг на прилавках магазинов стали появляться пластинки «ГО»? Студия ГрОб — твоя собственность?

— Пишемся мы у меня дома. Можно назвать его и студией, но это, скорее, репетиционная точка с аппаратурой.

— Однако диски «ГО» записаны достаточно профессионально…

— Тем не менее все альбомы пишутся в моём доме на два магнитофона «Олимп».

— На какие деньги ты сейчас живёшь?

— Только на доходы от пластинок. Пишу стихи, думаю, сочиняю. Есть идея снять полнометражный художественный фильм.

— Егор, но ты же сегодня один из немногих рок-музыкантов, если уже не единственный, который может без проблем собрать на своём концерте полный Дворец спорта в Москве или другом крупном городе. Не хочешь использовать благоприятный момент для повышения своего материального положения?

— Предложения такие были, причём речь шла об огромных гонорарных суммах. Но деньги мне не нужны, живу я скромно, и на жизнь пока хватает. Все деньги трачу на пластинки и компакт-диски.

— Почему бы тогда не издать книгу стихов и текстов, по-моему, такой сборник был бы выгоден и тебе, и издателям?

— Такой сборник уже практически готов к выходу в московском издательстве «Автограф». В книжке, страниц на триста, практически все стихи Янки Дягилевой, Кузьмы Рябинова и мои — последнего периода. У меня именно стихи, песен очень мало.

— Ты очень хорошо знал Янку. Газеты, в том числе и наша, писали о её нелепой смерти, а что же с ней произошло на самом деле?

— Наша небольшая компания представляет собой как бы маленькую коммуну, сплочённый боевой взвод. Нас мало, но все мы братья и сёстры. В последнее время многие погибли по различным причинам. Все мы живём по определённым законам. Рок — трамплин, самая настоящая война, и те, кто вступил на этот путь, уже не могут вернуться назад. Обратной дороги для нас нет — каждый следующий шаг может быть только вперёд. Если не хватает энергии и сил сделать шаг вперёд, нужно умирать. Либо человек идёт вверх, либо он ломается. Мы не сможем себе позволить быть стариками.

Добровольно ушёл из жизни наш гитарист Дмитрий Селиванов, то же произошло и с Янкой. Когда кончаются патроны, последний нужно оставлять себе. В какой-то момент Янка не смогла идти дальше — не хватило сил, и она сознательно ушла из жизни. Мы с ней разговаривали на эту тему, осталась предсмертная записка, последние стихи…

Всех нас ждёт то же самое, поэтому я не воспринимаю смерть людей из нашего круга трагически, это естественный и мужественный подход.

— Хорошо ли ты знал Александра Башлачёва?

— К сожалению, с ним мы встречались всего один раз — на домашнем концерте в Ленинграде. Безусловно, это лучший русский рок-поэт.

— Сколько тебе лет?

— В следующем году будет тридцать.

— Ты уже видишь впереди непреодолимый барьер или ещё остались запасы для творческого роста?

— Шаги вперёд мне даются всё трудней. Каждый раз, когда заканчиваю работу над новой песней, кажется, что она последняя и дальше идти невозможно, но каждый раз впереди находится просвет. Мы недавно записали альбом «Сто Лет Одиночества». Записали в два года, в рекордно долгий для нас срок. Раньше работали над альбомом от месяца до полугода, а до этого я вообще однажды записал пять альбомов — за месяц. «Сто Лет Одиночества», пожалуй, лучшая вещь «Гражданской Обороны» и предел того, что мы сегодня смогли сделать.

— Твоя любимая музыка?