Сильмариллион

Лучники не стали стрелять в него и убивать, а окружили и приказали остановиться. Рассмотрев кольцо, поклонились они путнику, хотя он был оборван и выглядел дико, и повели с собой. Вели они его на северо-запад, ибо не было в то время ни моста, ни брода через Нарог перед воротами Нарготронда. Брод был севернее, в более мелком месте, где в реку впадал приток Гинглит. Шли ночью, чтобы не обнаружить себя и не выдать тайные тропы. Перейдя Нарог при луне, эльфы повели Берена на юг, к тёмному входу в тайный дворец.

Так явился Берен к королю Финроду Фелагунду. Ещё не взглянув на кольцо, Фелагунд признал в нём потомка Беора и Барахира. Удостоил он пришельца долгой беседы при закрытых дверях, и Берен поведал королю о гибели Барахира и обо всём, что случилось с ним в Дориате. Плакал он, вспоминая Лютиэнь и радостные дни, проведённые с ней. Поразился всему этому Фелагунд и встревожился, ибо вспомнил свою клятву и понял, что скоро принесёт она ему погибель, как он сам говорил некогда Галадриэли. Тяжесть легла ему на сердце, и сказал он Берену:

– Ясно мне, что Тингол хочет твоей смерти. Но над всем этим правит рок, и Клятва Феанора продолжает приносить плоды. Ибо закляты Сильмарилы ненавистью, и тот, кто пожелает их и лишь скажет об этом, пробуждает великие силы, до поры дремлющие. Сыновья Феанора отдадут на гибель все эльфийские королевства, лишь бы никто, кроме них, не завладел хоть одним Сильмарилом. Так действует Проклятие. Сейчас в моём дворце живут Келегорм и Куруфин. Король здесь я, сын Финарфина, но они сильны, с ними много их соплеменников и родичей. Они поклялись мне в дружбе и обещали любую помощь в нужде, но боюсь, что к тебе они будут беспощадны, если сказать им о твоём деле. Меня с тобой тоже связывает клятва. Вот в какой ловушке мы все.

После этого король Фелагунд обратился к своим подданным, рассказал им о подвигах Барахира и о своём обете, объявил, что его долг – помочь сыну Барахира, и просил своих военачальников сделать то же. Тогда встал Келегорм, выхватил меч и воскликнул:

– Будь он друг или враг, эльф или демон Моргота, сын человеческий или любое другое существо на Арде, но если он найдёт и возьмёт себе Сильмарилы, от мести сыновей Феанора его не спасут ни законы, ни любовь, ни клятвы, ни силы преисподней, ни могущество валар, ни любые чары. Ибо пока стоит мир, мы одни имеем право владеть Сильмарилами.

Много других слов он произнёс тогда, гневных и сильных, как слова его отца в Тирионе, воспламенившие не`когда нольдор и толкнувшие их на бунт. После Келегорма говорил Куруфин, мягче, но не менее убедительно, вызывая перед эльфами видения войны и гибели Нарготронда. Такой страх вселил он в их сердца, что с тех пор до появления Турина ни один эльф этого королевства не смел вступать в открытый бой. Скрытно, тайно, отравленными стрелами из лесных зарослей, чарами и обманом, забыв узы родства, уничтожали они всех пришельцев. Так презрели они свободу и доблесть древних эльфов, и затемнились их земли.

Отвернулись они от сына Финарфина, бормоча, что он не вала, чтобы ими распоряжаться. Тень Проклятия Мандоса накрыла двух братьев, и тёмные мысли родились в их душах. Задумали они отправить на смерть одного Фелагунда, а потом, если удастся, захватить трон в Нарготронде: они ведь происходили из старейшего рода властительных нольдор.

Увидел Фелагунд, что от него отступились, снял серебряную корону Нарготронда и бросил оземь, сказав:

– Вы вольны нарушить клятвы верности мне, но я свой долг выполню. Может быть, здесь найдётся кто-нибудь, на кого не пала тень нашего Проклятия, и кто последует за мной, чтобы не уходить мне нищим, выгнанным из собственных ворот?

Десять эльфов встали рядом с ним, и старший из них, Эдрахил, нагнувшись, поднял корону и спросил, не передать ли её наместнику до возвращения Фелагунда?

– Ибо, – сказал он, – ты остаёшься моим и их королём, что бы ни случилось.

Тогда Фелагунд отдал корону Нарготронда брату своему Ородрету, чтобы правил он вместо него. Келегорм и Куруфин ничего на то не сказали, но вышли из дворца, усмехаясь.

Осенним вечером Фелагунд и Берен с десятью спутниками покинули Нарготронд и направились по берегу Нарога вверх к его истоку, водопаду Иврин. В Горах Тени наткнулись они на банду орков, ночью перебили их всех на стоянке и захватили оружие и доспехи. С помощью чар Фелагунд так изменил свой вид и облик спутников, что все стали похожи на орков. В таких обличьях они зашли далеко на север в проход между горами Эред Ветрин и нагорьем Таур-ну-Фуин. Но Саурон из сторожевой башни следил за ними с недоверием: очень уж спешили они, не заходя в крепости по пути с докладом о своих делах, как было приказано всем слугам Моргота. И велел Саурон схватить их и привести к нему.

Так произошло известное состязание Саурона и Фелагунда. Состязались они в заклинательных песнях. Король обладал большей чародейской силой, но победу одержал Саурон, о чём и поётся в «Балладе о Лейтиане»: