Сильмариллион

Хаун и нашёл Лютиэнь, лёгкой тенью перебегавшую от дерева к дереву у западной границы Дориата, где остановились на краткий отдых Келегорм и Куруфин. Зорок был Хаун, острым чутьём обладал он, никакое заклятие не останавливало его, и не спал он ни днём, ни ночью. Привёл он Лютиэнь к Келегорму, и, узнав, что это эльфийский королевич и враг Моргота, обрадовалась она и открылась ему, откинув плащ. Так хороша была она в свете солнца, что в тот же миг Келегорм полюбил её. Он сочувственно говорил с ней и обещал всяческую помощь, если она вернётся с ним в Нарготронд. Не выдал он ни словом, ни знаком, что уже знает о Берене и о его Походе и что всё это близко касается его самого.

Братья прервали охоту и вернулись в Нарготронд. Так они предали Лютиэнь. Её заперли во дворце, отобрав плащ, и не разрешали говорить ни с кем, кроме Келегорма и Куруфина. Ибо теперь, узнав, что Берен и Фелагунд в плену и помощи им нет, решили они оставить их погибать, а Лютиэнь задержать у себя и заставить Тингола отдать её в жёны Келегорму. Тогда стали бы они сильнейшими государями среди нольдор. А добывать Сильмарилы войной или хитростью или посылать за ними других они не собирались до тех пор, пока не окажутся в их руках все эльфийские силы. Ородрет не смел противоречить, ему не на кого было опереться, ибо перетянули они на свою сторону эльфов Нарготронда; и Келегорм послал к Тинголу гонцов, настаивая поспешить с согласием на свадьбу.

Пёс Хаун был верен тем, кого любил, а Лютиэнь он полюбил в час первой встречи, и тосковал оттого, что она пленница. Он часто прибегал в её покои, а ночами ложился у неё под дверью, ибо чуял, что в Нарготронд пришло Зло. Лютиэнь в своём одиночестве не раз говорила с Хауном, рассказывала ему о Берене, друге всех птиц и зверей, не покорившихся Морготу. Хаун всё понимал, ибо ему было дано понимать речь всех говоривших голосами, но сам он мог заговорить словами лишь трижды в жизни.

И придумал Хаун, как помочь Лютиэнь. Однажды ночью принёс он ей плащ и впервые заговорил, давая совет. Затем тайными путями вывел он её из Нарготронда, и они вместе отправились на север. Хаун смирил свою гордость, покорно дал ей сесть к нему на спину, словно был конём; и она ехала на нём, подобно тому, как орки ездят на волках, и очень быстро, ибо пёс был силён и неутомим.

Берен и Фелагунд лежали в каменной яме в плену у Саурона. Все их спутники были уже убиты, а Фелагунда Саурон решил уничтожить последним, ибо догадывался, что это мудрый и могущественный нольдо, кому ведома тайна дерзкого похода. Но когда волк-оборотень явился, чтобы сожрать Берена, Фелагунд собрал все силы, разорвал путы, вступил в борьбу с оборотнем и убил его руками и зубами. Но сам при этом получил смертельные раны. В последний раз заговорил он с Береном:

– Вот и ухожу я на долгий отдых в Залы Мандоса за моря и за горы Амана, где не течёт время. Нескоро увидят меня снова среди нольдор, а с тобой мы, наверное, больше не встретимся ни в жизни, ни в смерти, ибо судьбы у наших народов разные. Прощай!

И умер король Финрод Фелагунд в тёмном подземелье Тол-ин-Гаурхота, башни, которую некогда построил сам. Так исполнил свою клятву лучший и любимейший вождь из Дома Финвэ, и в отчаянии оплакивал его Берен.

В тот час пришла к нему на север Лютиэнь. Встала она на мосту, перекинутом к острову Саурона, и запела. Никакие каменные стены не могли стать преградой той песне. Берен услышал её и решил, что это – сон, ибо зажглись над ним звёзды и пение соловья в ветвях донеслось до него. Запел он в ответ песню-вызов, хвалу Семизвездью, Серпу Валар, который повесила Варда над севером как знак, что Моргот должен пасть. Сам он сложил эту песню, но пока пел, силы покинули его, и упал он, погрузившись во тьму.

А Лютиэнь услышала его ответ, и запела другую песню, и в ней было ещё больше чародейской силы. Остров задрожал, и волки на нём взвыли. Саурон стоял на высокой башне, окутавшись тенью из чёрных мыслей, но, слыша её голос, ухмылялся, ибо узнал дочь Мелианы. Слава о красоте Лютиэнь и об её удивительных песнях разнеслась далеко за пределами Дориата, и вознамерился он пленить её и доставить Морготу, и взять за это большую награду.

Выслал он на мост волка. Но Хаун неслышно загрыз его. Саурон выслал ещё нескольких – и одного за другим брал их Хаун за горло и загрызал. Тогда Саурон послал Драуглуйна, жуткого зверя, старого главаря волков-оборотней Ангбанда, мощь и злоба которого от возраста только выросла. Долгой и жестокой была битва Хауна и Драуглуйна. В конце концов, Драуглуйн отступил и бежал, и подох от ран у ног Саурона, успев сказать хозяину:

– Там Хаун!