Сильмариллион

– Ты должен сейчас выбрать одно из двух, Берен: отказаться от Похода и клятвы своей и провести жизнь странником на земле, или сдержать слово и бросить вызов Чёрной Силе на чёрном троне. Что бы ни выбрал ты, я пойду с тобой, ибо судьбы наши уже не разделимы.

Пока говорили они так и шли рука об руку, не замечая ничего вокруг, подъехали, спеша, Келегорм и Куруфин, ибо узнали их издали. Келегорм повернул коня и ударил его шпорами, намереваясь наехать на Берена и сбить его, а Куруфин на скаку нагнулся, подхватил Лютиэнь и бросил её на седло, ибо был сильным и искусным наездником. Но Берен в молниеносном прыжке миновал несущегося на него Келегорма и вскочил на хребет коня Куруфина. Этот Прыжок Берена прославил его среди людей и эльфов. Схватил он Куруфина сзади за горло и опрокинул навзничь. Оба они упали с коня. Конь встал на дыбы и тоже упал на землю, но Лютиэнь отбросило в сторону на мягкую траву, и не расшиблась она.

Берен стал душить Куруфина, но сам чуть не погиб от копья Келегорма. Его спас пёс Хаун, который в тот момент перестал служить Келегорму и бросился на него, так что конь Келегорма в испуге отпрянул, и хозяин не смог заставить его наехать на Берена. Келегорм проклял коня и пса, но Хаун не отступил. Тут встала Лютиэнь и запретила убивать Куруфина. Берен отнял у него доспехи и оружие и взял себе его кинжал Ангрист, который выковал в Ногроде кузнец Телхар. Был тот кинжал без ножен и такой крепкий, что резал металл, как молодые ветки. Поднял Берен Куруфина на ноги и оттолкнул прочь, советуя идти к благородным родичам, которые научат его лучше употребить храбрость.

– Коня твоего я беру для Лютиэнь, – сказал он. – Он будет только счастлив избавиться от такого хозяина.

Тогда проклял Куруфин Берена, призывая небо и тучи в свидетели.

– Иди искать злую смерть! – воскликнул он. – Пусть она скорее тебя настигнет!

Келегорм посадил его на коня позади себя, и братья будто бы собрались ехать дальше, а Берен повернулся, не слушая их последних слов. Но стыд и злоба переполнили Куруфина, схватил он лук Келегорма и выстрелил вслед Берену и Лютиэнь, метя в девушку. Пёс Хаун в прыжке поймал зубами стрелу, но Куруфин снова натянул тетиву, и тут Берен успел заслонить собой любимую, и стрела ударила его в грудь.

Говорят, что Хаун бросился за братьями, и они в страхе бежали, чуть не загнав коня, а вернувшись, Хаун принёс Лютиэнь целебную траву из леса. Листья этой травы она приложила к ране Берена и вылечила его силами своего искусства и силой своей любви. Они всё-таки вернулись в Дориат. Берен по-прежнему разрывался между данной клятвой и любовью, а однажды утром встал до рассвета и, поручив спящую на траве любимую заботам Хауна, ушёл, страдая, хотя знал, что теперь Лютиэнь в полной безопасности.

Во весь опор гнал он коня к Сирионскому Проходу. Подскакав к краю Таур-ну-Фуина, окинул взглядом пустыню Анфауглит и увидел вдали за ней пики Тангородрима. Отпустил он коня Куруфина и приказал ему уходить подальше от страшных мест на зелёные побережья Сириона и пастись там, никому не служа. А сам на рубеже отчаяния, глядя на Гибельную Страну, сложил Песнь Разлуки, прощаясь с Лютиэнь и светом небес, ибо думал, что больше никогда их не увидит. Вот некоторые слова из той песни:

                             Небо севера, прощай!
                             Я навек благословляю
                             милый мой зелёный край,
                             где по травам пробегает
                             с песней нежной, как свирель,
                             под луной и солнцем ясным
                             Лютиэнь Тинувьель,
                             что бессмертна и прекрасна!

                             Даже если мирозданье

                             в бездне вечной пропадёт, —
                             благом было созиданье
                              ночи, звёзд, зари и вод,
                              и земли, в счастливый день
                              давшей миру Лютиэнь!

Пел он громко и не боялся быть услышанным. В отчаянии шёл он к гибели, не надеясь на спасение. Вдруг Лютиэнь совсем близко запела в ответ. Последовала она незаметно за Береном и догнала его, и услышала, ибо пёс Хаун, согласившись ещё раз послужить скакуном, бежал быстро по следу. Пёс любил их обоих, и всё время думал, как облегчить их несчастья. Возле острова Саурона он свернул на мост и взял из развалин крепости страшную шкуру волка-оборотня Драуглуйна и безобразную кожу гигантской летучей мыши-вампира Турингветиль, которая у Саурона летала с поручениями в Ангбанд: на каждом суставе огромных крыльев у неё был железный коготь. Одев эти ужасные вещи, Хаун и Лютиэнь промчались через Таур-ну-Фуин, и всё живое в страхе бежало, завидев их.

Растерялся и Берен. Он ведь слышал голос Тинувьель, и подумал, что это страшный призрак, насланный, чтобы его околдовать. Но они остановились, сбросили гадкие шкуры, и Лютиэнь подбежала к нему. Так снова встретились Берен и Лютиэнь на границе леса и пустыни. Сначала он молчал и был рад, но вскоре опять стал просить Лютиэнь не следовать за ним.