Силовое предпринимательство XXI век

Особенности законодательной среды или отдельных норм сами по себе не являются причинами действий сотрудников правоохранительных или надзорных органов. Любой закон, как уже было сказано, обладает принципиальной неполнотой и предполагает, что решение о его применении принимается должностным лицом. Поэтому в правоприменении важны не только и не столько сами тексты законов или правил, регламентирующих применение этих законов, и не записанные прецеденты, а стабильность и предсказуемость применения, которая регулируется и корректируется сообществом, профессиональными стандартами и механизмами контроля, предполагающими возможность поддерживать консенсус по поводу применения нормы и исключать произвольные толкования. Но чем более четко сформулированы нормы, чем более они согласованы друг с другом, тем легче профессиональным сообществам контролировать их применение. И наоборот, такие явления, как избыточная плотность законодательства, предполагающая высокие издержки законопослушности и более высокую вероятность нарушения, противоречивость правил, а также нечеткий, общий характер формулировок дают больше полномочий тем, кто ответственен за правоприменение, и объективно затрудняют контроль со стороны более широкого сообщества. Формальные нормы и законы имеют значение, но только как потенциальные дополнительные ресурсы, которыми они становятся при наличии организационных и технических ресурсов, а также методов и навыков силового предпринимательства.

МЕЖВЕДОМСТВЕННЫЕ СЕТЕВЫЕ ГРУППИРОВКИ

В предыдущих разделах этой книги мы рассматривали неформальные организации, создававшиеся людьми для управления насилием и ведения силового предпринимательства. Эти люди, как правило, уже обладали навыками использования физической силы и определенным уровнем доверия к себе подобным благодаря прошлому опыту-тюрьме, спорту, локальным войнам, работе в правоохранительных органах. В условиях разложения институтов советского государства и появления новых возможностей для получения дохода эти люди объединялись в новые организационные единицы, ОПГ, которые были адаптированы именно для ведения силового предпринимательства на формирующихся рынках. При этом сама организация^ не только навыки ее участников, была важнейшим ресурсом этой деятельности. Ограничивая насилие, организационная дисциплина способствовала его целесообразному использованию в интересах группы — для создания угроз или охраны, предоставления гарантий и принуждения к их исполнению, перераспределения имущества, контроля за доступом к рынку, регулирования конкуренции. При всей своей самобытности и пугающей экзотике деятельность ОПГ соответствовала тому, что на современном языке называется economic governance. Эти организации не были частью государства, будучи либо незаконными и поэтому называемыми «преступными группировками», либо частными, но действующими в рамках лицензий, полученных от государства, и имеющими статус «охранных предприятий». Группы государственных служащих, вовлеченных в силовое предпринимательство, до сих пор рассматривались менее подробно. Хотя они уже были распространены в 1990-е гг., их господство пришлось на «нулевые» и было связано с политикой укрепления государства, точнее, с ее неудачным и непоследовательным проведением. Именно в эти годы они приобрели свою законченную организационную форму и стандартизировали методы силового предпринимательства. Но информации об их деятельности было крайне мало, и только к концу «нулевых» она стала поступать в открытые источники благодаря конфликтам в данной среде и отдельным попыткам властей бороться с этим явлением.