Читаем Силуэты театрального прошлого. И. А. Всеволожской и его время полностью

В части декорационной и осветительной принцип отделения ходового инвентаря не имел большого значения и не отражался на способах хранения предметов. Значение же этого принципа в частях гардеробной и бутафорской было весьма велико. Применение его давало два преимущества: во-первых, спокойное, без лишнего перемещения и трепки, сбережение вещей на вешалках в прикрытии от пыли, в течение иногда нескольких лет свободы от репертуара; во-вторых, возможность ежегодной фактической поверки и ревизии целости и добропорядочного сбережения инвентаря. Это достигалось при закрытии сезона переносом вещей из театров в центральные склады и при пересмотре инвентаря для осенней выборки из главных складов в театральные: свободный от текущей репертуарной работы в театрах персонал смотрительниц главного гардероба с состоявшими при них портными имел полную возможность поддерживать порядок и опрятность в содержании вещей.

Организация личного состава монтировочной части. Монтировочная часть, как отдел общего управления Дирекции, входила в состав конторы театров и состояла после реформы в ведении особого начальника. При нем состояли три помощника, заведывавшие отдельно гардеробной, бутафорской и декорационной частями. На них же возлагалось делопроизводство и счетоводство по этим отделам в конторе. Для объединения художественной части монтировок, а преимущественно для составления рисунков костюмов и бутафории, учреждена была должность штатного художника Дирекции. Сперва эту должность занимал художник-архитектор Григорьев, а впоследствии знаток истории костюма художник Пономарев. Впрочем, значительную часть рисунков изготовлял сам директор театров Всеволожской. Монтировки выделяющихся постановок, каковы пьеса «Волшебные пилюли»[105], опера «Пиковая дама»[106], балеты «Спящая красавица» и «Щелкунчик»[107], – целиком обязаны художественной работе Ивана Александровича.

Вообще с реформой произошли значительные перемены в составе монтировочной службы. Достаточно указать на предоставление в нем существенного преобладания женскому персоналу. Дело хранения гардеробного инвентаря и учет его целиком вверены были интеллигентным женщинам. В производстве костюмов Всеволожской, как компетентный ценитель художественного мастерства, тщательно просеял состав костюмеров и декораторов. В число петербургских костюмеров, кроме прежних Пипара и Офицеровой, введены были иностранец Каффи и портниха Иванова. Последняя вскоре же приобрела громкую репутацию талантливой модистки и большую практику в бомонде. С учреждением бутафорской мастерской для заведывания ею приглашен был только что окончивший курс в Академии художеств скульптор П. П. Каменский. Назначение его сразу оправдало себя и в художественном, и в экономическом отношении. Бутафория значительно усовершенствовалась и подешевела против прежнего, а талантливые изделия Каменского обращали на себя внимание публики.

По декорационной части просеян был с реформой весь состав художников. Работы были распределены между несколькими декораторами. В опере и в балете они были поручены профессору Шишкову, академику Бочарову и Иванову и иностранцу Левоту. В драматических театрах работали декораторы Ланге, Янов, а позднее Коровин, субсидированный для поездки в целях усовершенствования за границу. При декораторах работали их помощники и при них маляры. К декорационным складам приставлены были для хранения особые вахтеры.

Управление специальными сценическими устройствами поручено было машинистам с помощниками. При них состоял штат плотников и столяров. Должность состоявшего ранее театрмейстера была упразднена. На некоторое время произведен был опыт приглашения ученого специалиста в лице инженера Эндерлинга для усовершенствования работы машинной части. Это оказалось на практике излишним, и должность эта была упразднена как не оправдавшая своего назначения. Надо вообще заметить, что многие меры в монтировочной части не принимались с твердым окончательным решением, а как бы нащупывались.

Осветительная часть также была переформирована. Должность общего для всех театров технического заведывающего освещением упразднена, а в каждом театре поставлен отдельный заведывающий освещением, распоряжавшийся всеми осве тительными аппаратами и регуляторами при динамо-машине для установления участков, степеней и цветов освещения. Ведение производством электрического освещения не входило в монтировочную часть. Каждая электрическая станция имела своего технического хозяина. Искусственное освещение было в распоряжении своего заведывающего, с лабораторией и с потребным числом прислужного персонала.

При реформе произведен был пересмотр всего состава монтировочных служащих всех разрядов. При этом были значительно повышены оклады содержания, в особенности рабочих. Был усилен комплект постоянных портных за счет числа поденных.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Русский крест
Русский крест

Аннотация издательства: Роман о последнем этапе гражданской войны, о врангелевском Крыме. В марте 1920 г. генерала Деникина сменил генерал Врангель. Оказалась в Крыму вместе с беженцами и армией и вдова казачьего офицера Нина Григорова. Она организует в Крыму торговый кооператив, начинает торговлю пшеницей. Перемены в Крыму коснулись многих сторон жизни. На фоне реформ впечатляюще выглядели и военные успехи. Была занята вся Северная Таврия. Но в ноябре белые покидают Крым. Нина и ее помощники оказываются в Турции, в Галлиполи. Здесь пишется новая страница русской трагедии. Люди настолько деморализованы, что не хотят жить. Только решительные меры генерала Кутепова позволяют обессиленным полкам обжить пустынный берег Дарданелл. В романе показан удивительный российский опыт, объединивший в один год и реформы и катастрофу и возрождение под жестокой военной рукой диктатуры. В романе действуют персонажи романа "Пепелище" Это делает оба романа частями дилогии.

Святослав Юрьевич Рыбас

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное