Силуэты театрального прошлого. И. А. Всеволожской и его время

В вопросе заготовления монтировочного инвентаря выделено было, уже после окончания работ комиссии, образование запаса сырых материалов для монтировки. Вопрос этот разрешился без афиширования. Он представил собой интересный образчик административно-хозяйственного маневра, или, если позволительно назвать, фокуса, оказавшегося весьма удачным. На нем стóит несколько остановиться. Дело заключалось в следующем. На финансовую часть театральной Дирекции к семидесятым годам прошлого столетия распространялись действия принципа «единства кассы». Принцип этот по существу был основателен для всех правительственных ведомств России, но для экономических расчетов театра он оказывался неудобным. В силу единства кассы все годовые остатки Дирекции по годовому ее бюджету должны были поступать не в ее распоряжение, а в кассу Министерства двора, в общие его средства. В частности, театральному администратору, погруженному в интересы своих театров, приходилось рассуждать так. Какой расчет театру экономить при таком порядке в расходном бюджете? Есть ли смысл в ухищрениях по повышению сборов театров? Получается, например, к концу года передержка против бюджета – администратор несет за нее ответственность. Наоборот: к концу года выясняется остаток некоторой суммы, дающий возможность в следующем отчетном периоде покрыть роскошную постановку новой пьесы, обещающей большие сборы. Обратить на эту постановку сказанный остаток нельзя – он подлежит возврату в кассу Министерства. Такое положение, лишение возможности располагать запасным дополнительным денежным фондом, привело меня к мысли заменить сказанный фонд соответствующим материальным потенциалом. Мера эта оказалась легально допустимой при некоторой свободе распоряжения в переносе кредитов с одной бюджетной статьи на другую. Запасной же фонд был найден в форме заготовления монтировочных материалов. Он составлял резерв, пополняемый при всякой возможности дешевого их приобретения. Выгодные покупки приходили двумя путями. Во-первых, случайно, при ликвидации торговли, а иногда и на аукционах. Во-вторых, покупкой подходящих иностранных товаров. В этих случаях Дирекция пользовалась предоставленным ей правом приобретать иностранные произведения со скидкой ввозной пошлины ежегодно на 5000 рублей золотом. Благодаря такой франшизе впоследствии удавалось делать удивительно выгодные покупки. Например, И. А. Всеволожской в 1884 году в Шотландии, в Глазго, купил большую партию чрезвычайно прочной и красивой бумажной материи разных цветов, род вельветина (рубчатого бархата), называемого кордерой. Он заплатил за нее сравнительно басно словно дешевую цену около, сколько помню, 40 коп. за аршин. Этой материей монтирован был целый ряд пьес в балете и в больших операх. Подобным же образом в 1889 году в Париже на Avenue de l´Opéra я случайно набрел на распродажу шелковых материй, где мне удалось приобрести более 1000 метров разноцветного шелкового плюша. Он обошелся Дирекции по 60 копеек за аршин, тогда как в Петербурге за него пришлось бы платить, за тот же товар, не менее 2 рублей за аршин. Для хранения запаса материалов был устроен, в доме Дирекции в Театральной улице, особый склад с персоналом из заведующей складом, делопроизводительницы и сторожа. В [18]90-х годах материальная наличность этого склада достигала ценности свыше 100 000 рублей. В складе хранились предметы по всем видам монтировки: гардеробной, бутафорской, декорационной и по освещению. Материалы отпускались из склада по ордерам театральной конторы и выдавались по отчету производителю работ. Остаток от работ поступал обратно в склад. Смысл описанного маневра со складом нигде не был протоколирован и оставался, на основе tacitus consensus (молчаливого соглашения), известным лишь Всеволожскому, мне и Домерщикову, да, пожалуй, еще кому-нибудь из прикосновенных к монтировочному управлению. Даже и осведомленные о значении склада не всегда его оценивали. Так, например, управляющий Московской конторой театров П. М. Пчельников, во всем подражая в хозяйственных порядках петербургскому управлению, также открыл в Москве материальный склад, однако послуживший лишь для хранения остатков от производства. Так же точно преемник Пчельникова, В. А. Теляковский, не поняв значение склада материалов, свел его деятельность к нулю.

Что касается петербургского склада материалов, то он вскоре же оправдал свое назначение и оказался полезным как при фактической поверке расхода материалов по заготовлению инвентаря, так, в особенности, как солидный ресурс в крупных монтировках пьес. Только благодаря складу возможна была роскошная постановка, например, балета «Спящая красавица»[104], на которую было затрачено около 43 000 рублей, когда все годовое ассигнование на монтировки не достигало 200 000 рублей.

Работу заготовления монтировочного инвентаря административно-хозяйственная комиссия сосредоточила преимущественно на хозяйственном способе, в собственных мастерских.