Симфония Искажений (СИ)

Если он отлучался по делам, то по возвращении обычно заставал слегка поддатого Брэдли и мертвецки пьяного Сида, причем из этого соотношения сил хитрый актер извлекал максимум пользы. Он издевался над собутыльником, как только позволяла фантазия: наряжал, гримировал, вплетал ему в волосы всякий мусор. Приводить друга в порядок после подобных забав неизменно приходилось Фрэнки — Сид был беспомощен и далек от мирских дел, а Брэдли помогал разве что ценными советами. Порой Фрэнки терял терпение и лез на него с кулаками, но зло неизменно побеждало, а после еще долго мерзко хихикало и отпускало непристойные шуточки про защитников принцесс.

Хотя Сид принимал участие во всех развлечениях Брэдли, его роль оставалась пассивной, и это втайне расстраивало Фрэнки. Он отчаянно желал увидеть прежнего Сида, казавшегося таким сильным — и таким живым! — в своем легкомыслии. Новый вел себя тихо, улыбался вымученно, экономил движения и само дыхание; он был ласков с Фрэнки, как никогда прежде, часто хвалил его за успешную работу над Симфонией и повторял слова благодарности, но тот с куда большей радостью услышал бы вместо бесцветных фраз издевки и бестактные замечания про свою девственность.

Фрэнки видел, что Сид крайне измотан, но не хотел видеть, что Сид угасает. Просто анемия, просто воспаление, просто депрессия, — твердил он себе, добавляя иногда: просто капризы. Он верил, что время лечит все раны, в том числе и те, что нанесены Резонансметром. А значит, самое страшное позади.

На исходе недели Сид объявил, что у Сильвии скоро день рождения, и засобирался домой. Он и слушать не хотел встревоженных друзей, настаивавших на том, что лучше побыть у Брэдли до тех пор, пока ему не станет лучше. Пришлось всем срочно начать ломать головы над подарком, и эта важная проблема на какое-то время вытеснила остальные. Фрэнки впервые торчал за фортепиано не только в контексте Симфонии: он пытался сочинить что-нибудь для Сильвии. Со стороны казалось, что дело продвигается успешно, но в действительности он не написал для Сильвии ни строчки — его разум оказался захвачен другой, ждавшей своего часа симфонией. Той, что была посвящена Сиду. Фрэнки покорно следовал за рисующейся во все новых подробностях мелодией, грустно вздыхал и записывал, и на это ушло два дня, а на третий оказалось, что им уже пора в Ллойдс-хаус.

Огорченный Фрэнки рассказал Сиду о своей проблеме — ему и в голову не пришло совершить подмену понятий, отдать Сильвии музыку, которая всецело принадлежала ее брату. Впрочем, об истинном посвящении он умолчал: ему наивно хотелось сделать другу сюрприз, когда «все кончится», — когда будет исполнена Симфония Искажений, до окончания редактирования которой оставалось всего ничего. Фрэнки внес не так уж много правок, но каждую проверял с особой тщательностью, сам не зная, откуда у него внутри бралась уверенность, что верно, а что нет. Сам принцип, по которому строилась Симфония, был ему предельно ясен, он мог играть и разбирать ее даже во сне, поэтому изменения не основывались на одной лишь интуиции, хотя без ее участия не обошлось.

Узнав, что наигрыши и записи столь увлеченного в последнее время композитора «не могут быть для Сильвии, нет-нет, ни под каким соусом», Сид удивился, но мучить Фрэнки расспросами не стал и великодушно уступил ему один из уже купленных подарков. «Я так и знал, что такой рохля, как ты, ничего не успеет сделать, — пояснил он с улыбкой, — поэтому позаботился обо всем заранее. Да и духовную пищу в карман не положишь, девушки любят получать от нас что-то материальное».

Они долго спорили, стоит ли брать с собой Брэдли. Сид утверждал, что Сильвия обожает новые знакомства, он кругом обязан «этому милейшему человеку» и с ним просто весело, а Фрэнки настаивал на том, что сама именинница Брэдли не приглашала и людей вроде него в Ллойдс-хаус следует пускать разве только через черный вход. Сид возражал, что все это глупости, обвинял Фрэнки в заносчивости и нелепой ревности, а тот вместо достойного ответа начинал злиться, краснеть и доказывать, что от «проклятого алкоголика» один вред. Решение было принято большинством голосов: услышавший о предмете спора Брэдли проголосовал за свое водворение в Ллойдс-хаусе, и Фрэнки махнул на обоих рукой.