Симонов и Цапля

Счастливые были те годы, хорошие, радостные. Я проводил их как отпуск от тяжелой работы, когда можно забыть о возложенном на тебя деле и хорошенько подурачиться. Я верил, что мои неудачи с любовью – дело времени, что терпение и труд все перетрут, что времени в запасе – хоть отбавляй, и никогда не поздно начать все заново. Я воистину наслаждался детской компанией – самой замечательной компанией на свете, с которой никогда не соскучишься и не расслабишься. Я, конечно, не сильно поглупел за эти годы, но чувствовал себя освеженным, сблизившимся с людьми и временем – с его типичными удовольствиями, способами заработка, пороками и стремлениями. Все это, несомненно, было ничем иным, как деградацией по сравнению с эпохой империи, но все это теперь действительно присутствовало во мне – я стал, конечно не родным, но усыновленным ребенком нового времени. Главнейшая моя черта – отстраненность – как будто немного отклеилась от моих век и отступила на шаг назад, открыв моему взгляду живой мир. К 720 году я уже прочно чувствовал себя помолодевшим, изрядно отупевшим и оскотинившимся, более легким и простым, чем прежде.

Глава двенадцатая. Оплата по счетам.

В моей детской разбойничьей компании было несколько отчаянных девчонок – они участвовали в наших предприятиях наравне с мальчишками и обижались, когда им делали какие-то поблажки. Все они были в целом похожи друг на друга, кроме самой младшей девочки по имени Фина, прибившейся к нам в десятилетнем возрасте, уже незадолго до распада нашей банды. Эта девочка не отличалась бойким характером, скорее наоборот, была тихой и набожной, и видно было, что у нас она занимается не своим делом. Вопреки воле большинства, я не выгнал ее, заявив, что за полгода она подтянется и что вообще не только смелым нужны деньги. Она и в самом деле оказалась совсем не глупа и постепенно овладела некоторыми способами обмана и притворства; ей разрешалось не сдавать все лично заработанные деньги в общую кассу, она оставляла их себе, вдобавок получая свою долю от общака. Она всегда очень трогательно крестила свою жертву, после того как та отдавала ей несколько монет, обманутая тем или иным ухищрением, например, липовым приглашением на званый ужин в римские бани. Она часто приходила к нам в собачьей голове, сшитой из обрывков темных тканей, и любила пугать ей прохожих. Я не обращал на эту девочку пристального внимания до тех пор, пока однажды не побывал у нее дома – нужно было, кажется, помочь ей отнести какую-то тяжесть; они снимали вдвоем с бабушкой угол в многокомнатной инсуле, кишащей всяким случайным людом. Родители Фины давно умерли, а бабушка почти не двигалась, что-то шила, и не могла прокормить их с внучкой – нужда выгнала девочку на улицу, как и большинство детей в моей банде.