Симонов и Цапля

– Зачем ты уехал и оставил меня одну, ведь я потом всю жизнь искала такого как ты, долгих двадцать два года – как ты об этом не подумал, ненавижу тебя, ненавижу! – рыдала она утром, положив голову ко мне на колени. Однако уже через час она оправилась и привела себя в порядок. На лице у нее вдруг появилось отчаянное, отрешенное выражение, на лбу образовались жесткие морщины.

– Бен-Шимон, Валентин – какая разница! Впрочем, разница огромная. Разница – ужасная, ужасная, понимаешь! – горестно произнесла она.

Я был в недоумении и не знал, что и подумать, но продолжение не заставило себя ждать.

– Я получила то, чего хотела. А теперь убирайся. Видеть тебя больше не желаю, пропади ты пропадом, – заявила она мне.

– Но Фина, подожди, объясни… – пытался лепетать я в прострации, но все было бесполезно.

– Уходи, и чтоб я больше тебя не видела, – она указала мне на дверь и я поспешно вышел.

Я был по-настоящему удивлен после того, как в течение нескольких следующих недель навещал Фину, ожидая ее смягчения, но ничего не добился. Она была непреклонна и решение ее, вопреки моим надеждам, оказалось вовсе не минутной эмоцией, а твердой, продуманной волей.

Эта выходка Фины как-то очень болезненно вышибла меня из седла. Время шло, я уже перестал гадать, что же явилось причиной такого неожиданного поворота событий; я пытался где-то преподавать, что-то писать, вырезать по дереву. Все у меня валилось из рук, получалось плохо, я на самом деле пребывал в глубоком замешательстве и не мог сосредоточиться, чтобы направить свою жизнь в каком-то осмысленном направлении. Встречаться с другими женщинами я был не готов, да и ни к чему другому тоже не был готов. Кое-как я начал изучать математический трактат Аль-Фируджи, который привез из Аравии и отложил до лучших времен, но и это не давалось мне, тяготило душу.

Вдруг, примерно через три года после нашей размолвки, Фина появилась на пороге моего дома, бросилась ко мне на шею и зарыдала. Я был в шоке и ничего не понимал.

– Не могу, прости меня, я не могу, я не такая сильная, как ты, я хочу быть с тобой, – захлебываясь слезами и покрывая меня поцелуями, бормотала она.

– Что с тобой, Фина, что случилось?

– Я хотела отплатить тебе тем же, но больше не могу – я не такая сильная, как ты.

– Фина, что ты имеешь ввиду? Как это – отплатить мне тем же? Я ничего не понимаю. Ты можешь объяснить все как следует?

Мы прошли на кухню. Я дал ей воды и она постепенно успокоилась. Она смотрела на меня с прежней неподдельной любовью, и видно было, что она долго боролась с собой и провела бессонную ночь, прежде чем пришла ко мне. Наконец она собралась с силами и спокойно заговорила.

– Бен-Шимон, когда ты оставил меня на двадцать два года, то твое намерение ведь было поступить со мной благородно и великодушно, не привязывать меня к себе, дать мне возможность узнать и других мужчин, узнать мир без тебя. Так?

– Да, Фина, это так, но откуда ты об этом… – насторожился я и запнулся, не закончив фразу.

– Ну так вот – я прогнала тебя три года назад потому, что я хотела того же самого, я хотела поступить с тобой благородно. Дело в том, мой любимый, что я не хотела держать тебя при себе, зная, что ты теряешь со мной время – ведь со мной ты не достигнешь своей цели, хотя я очень люблю тебя.

– Почему ты так уверена, что не достигну?

– Я взрослая женщина и знаю, что никогда нельзя загадывать наперед, в жизни всякое бывает. И нельзя было бы утверждать, что я никогда не предам тебя, если бы я не знала твоей тайны.

– Что? Ты знаешь про предательство? Ты все знаешь? – в ужасе вскричал я.

– Да, я пару раз подслушала тогда ваши разговоры с бабушкой и все знаю. Согласись, мы не можем устраивать судьбе спектакли и изображать предательство, да еще и с кражей цапли. Все должно быть по-настоящему, но зная твою ситуацию, я не смогу по-настоящему, без задних мыслей, предать тебя. Вот если бы мне не знать твоей тайны – тогда ты мог бы дать судьбе шанс. Хотя сама мысль о том, что я смогу предать тебя – ужасна для меня. Но, сейчас, любимый, ты будешь терять время со мной. Отношения со мной не принесут тебе успеха в твоем деле, я не смогу дать тебе то, что тебе нужно, я не смогу предать тебя, Бен-Шимон. Понимая все это, я прогнала тебя три года назад, чтобы ты жил и достигал своей цели без меня и не терял со мной времени. Но теперь я не могу больше жить без тебя, я не выдержала, и поэтому я здесь.

– Фина, черт побери, как ты посмела подслушивать, Фина! – вскричал я, и смесь радости и ощущения безвозвратной потери овладела мной.