Симонов и Цапля

– Без усилий? Уверяю вас, это только так кажется. Природа – мастер с опытом в миллионы лет, но когда она была молода, я уверен, ей тоже было нелегко творить. Ничто новое не дается без усилий. Особенно новое понимание. А что же вы хотите от человека? Он ведь ничтожен и слеп, он пытается творить, не имея никакого представления о том предмете, на который он замахнулся. Лишь предпринимая чудовищные усилия, пробуя, ломая и переделывая, он постепенно достигает какого-то видения и понимания – как должно быть сделано то, к чему он так легкомысленно подошел вначале. Так, сотворив и сломав сто раз, он наконец обретает чувство ткани, запах мяса и ощущение внутренней структуры того предмета, с которым он имеет дело. Вот теперь, и только теперь, человек может действительно творить как природа, как Бог, зряче, со знанием дела, – так говорил Микеланджело.

– Очень мудрые слова, особенно для такого молодого человека, как вы. Но ведь вы уже опытный мастер, несмотря на вашу молодость! Неужели вы чего-то еще не постигли в вашем деле? – спрашивал мой прадед.

– Знаете, в последнее время я ясно ощущаю, что я вообще ничего не постиг в моем деле. Ничего. Вся эта наша математика, наука о пропорциях – она, конечно, хороша, и кое-как может описать общие черты гармонии, но увы, она не может описать каприза гармонии, ее игру и фривольность, понимаете? Чтобы уловить такое, нужно вдохновение, озарение. Нужен, на худой конец, какой-нибудь пример из природы, необычная натура, – отвечал скульптор.

Озарение, то самое, которого искал Микеланджело, сошло в тот вечер на моего прадеда. Он посмотрел перед сном на статуэтку цапли и почувствовал, что может быть, это и есть то, что нужно великому скульптору. Так и случилось – когда Микеланджело увидел цаплю, он прекратил свои поиски и попросил прадеда оставить ему статуэтку на два месяца. Он сделал точный гипсовый макет цапли и с этого момента его работа над Давидом пошла твердо и уверенно – теперь скульптор ясно видел свою цель, и достичь ее было уже лишь делом техники, которой он владел в совершенстве.

Глава двадцать третья. Одержимый.

– Ну что же, может быть, художник из меня неважный, но в проницательности мне не откажешь, не так ли? – очень довольный услышанным, спросил Джон.

– Несомненно. Вы, я уверен, так близко слились с Давидом, так настроились на него, что теперь чувствуете все, что с ним связано.

Джон радовался и сиял – он сбросил свою обычную маску и превратился в самого себя – во взрослого увлеченного ребенка – таким я всегда его и чувствовал при нашем общении.

– Я бы тоже хотел получить вашу цаплю на пару месяцев. Дадите мне? – спросил он.

– С удовольствием дам вам ее деревянную копию. Ее берите, пожалуйста, даже на полгода.

– Деревянную копию?

– Да, и она идеально совпадает с оригиналом.

– Хотелось бы на нее взглянуть. Возьмите ее завтра на службу, ладно, Саймон?

На следующий день я принес деревянную копию цапли в офис.

– Действительно, работа весьма точная. И все-таки в оригинале есть как будто что-то еще. Я не могу выразить, что это. Какой-то дух, что ли. Кстати, а кто автор вашей цапли? – спросил Джон.

– Не могу вам сказать, это очень древний автор.

– А кто сделал эту копию, вам известно?

– Да, ее изготовил слепой черкес по имени Каншоби.

– Черкес? Слепой? Это потрясающе. Трудно поверить, что невидящий человек способен так идеально повторить оригинал.

– Слепой не значит невидящий. Слепой – не тот, кто не видит снаружи, а тот – кто не видит внутри.

– Это очень хорошо сказано и, наверняка, это так и есть. Думаю, я со своим нормальным зрением не смогу повторить такую работу.

– Этот слепой видел руками, а руки видят вернее, чем глаза.

– Ах, Господи Милосердный, он видел руками! Он видел руками! – Джон в крайнем изумлении вскочил со стула и зашагал по офису, бормоча «Он видел руками! Он видел руками!»

Однако удовлетвориться одной только деревянной статуэткой Джон не пожелал.

– Саймон, я просто обязан попробовать сам сделать копию с вашего оригинала – это для меня будет экзаменом. Если я смогу приблизиться к работе этого черкеса, значит, из меня еще может выйти толк. Поэтому, ради всего святого, дайте мне и серебряную цаплю, я верну вам обе статуэтки через два месяца.