Синее железо

- Я решился, государь. Вы были правы тогда, предсказывая мне мою участь по возвращении ко двору... Словом, если вы не передумали, я принимаю предложение.

- Я не передумал. - Шаньюй хлопнул в ладоши и велел принести вина. - Я рад, - продолжал он, - и верю, что мне не придется раскаиваться... Для начала ты получишь обещанные десять тысяч всадников. Наведи среди них порядок, какой сочтешь нужным. Кстати, что ты думаешь о моем войске?

- Мне не нравится одно, государь: ваши воины слишком полюбили китайские вещи, китайскую еду и сладкие вина. Роскошь изнеживает. Сила вашей армии в ее неприхотливости и закаленности. Ведь если говорить о численности, то в Китае одна провинция может выставить войско, равное вашему. Я приказал бы снять с воинов все эти шелка, в которых они походят на фазанов. Это платья для женщин, а не для солдат. Солдатская одежда - латы из бычьих кож и теплые меха. А еда - мясо и молоко...

- Шаньюй слушал Ли Лина, не перебивая. Он и сам уже подмечал, что в войске неладно, но не придавал этому большого значения. «Воины заслужили отдых, так пусть потешат себя, - так он думал. - Однако Ли Лин прав. Наша сила - в выносливости и неприхотливости. Какой китаец способен провести в седле трое суток подряд? Или неделями питаться одним вяленым мясом и при этом остаться готовым к бою?..»

Когда Ли Лин умолк, шаньюй спросил его:

- А что ты скажешь о штурме Май?

Ли Лин, подумав, ответил:

- Я слышал, что в одном из тысячи дел даже мудрец совершит ошибку, а дурак одно из тысячи дел сделает правильно. Император - человек недалекий, но на сей раз он поступил правильно, укрывшись в крепости. Он понял, что потерять вторую половину армии равносильно полному разгрому. Сейчас он будет собирать свежие войска и, вероятно уедет из крепости. Вместо него останется Ли Гуан-ли. Он самолюбив и постарается доказать, что способен справиться с врагами своими силами. Я не стал бы штурмовать крепость, а попробовал бы выманить князя на равнину.

- Так, а что мы будем делать до этого?

- Начинайте учения, а в окрестные города пошлите свои грамоты. Иногда их легче взять языком, чем приступом. Когда они сдадутся, вам будет проще разбить новую армию императора. Ведь ему придется брать собственные крепости...

- Ну что ж, я подумаю, - сказал шаньюй и, обласкав, отпустил Ли Лина.

«Этот человек, пожалуй, не глупее Ильменгира, - оставшись один, размышлял шаньюй. - Если все пойдет так, как он предположил, я вызову из Орды подкрепление. Ильменгир прав: война будет затяжная. Плохо с оружием. Из Орды мы забрали с собой почти все. А каравана из страны динлинов нет до сих пор. Придется, видно, снова посылать туда отряды, чтобы образумить этих упрямцев...»

Шаньюй кликнул Ильменгира и, нахмурившись, заговорил:

- Я хочу задать тебе несколько вопросов. Много ли твоих лазутчиков в Май?

- Около полусотни, шаньюй. Они вошли в город вместе с армией императора.

Каким образом они передают донесения?

- Стража на Северной башне подкуплена, шаньюй...

- Так. А надолго хватит в городе запасов еды?

- Думаю, еще на неделю. Но в крепости со дня на день ожидают подхода караванов.

- Перекрой все караванные дороги. В Май не должна попасть ни одна горсть риса.

- Но, шаньюй... - в замешательстве возразил Ильменгир. - Это будет означать, что мы нарушили договор о перемирии.

- С каких пор тебя стали тревожить такие пустяки?

Советник опустил глаза, почувствовав в голосе шаньюя недоброе.

- Я перекрою дороги, шаньюй. Только мне непонятно...

- Тебе непонятно, что голодная армия пойдет на вылазку?

- Да, шаньюй. Я понял. Прикажете вызвать из Орды свежие войска?

- Вот теперь ты догадливей, - удовлетворенно заметил шаньюй. - И еще: во все окрестные крепости разошлешь грамоты. Обещай в них, что солдаты будут отпущены на все четыре стороны. Горожане могут или уехать, или остаться дома. Имущество их разграблено не будет. В этом я даю слово. Если же мое войско встретит сопротивление - город будет выжжен дотла, а жители перебиты до последнего человека.

- Слушаю и повинуюсь, шаньюй. Грамоты будут готовы к, вечеру.

Губы шаньюя вдруг раздвинулись в улыбке, обнажив белые зубы. Ильменгир поежился: он знал эту улыбку. Она появлялась на лице владыки всякий раз, когда кому-нибудь готовился подвох.

«Уж не мне ли?» - с тревогой подумал советник, но подозрение его тут же рассеялось.

- Я хочу немного отдохнуть от дел, - сказал шаньюй. - Сегодня мы устроим облавную охоту на кабанов. Загонщиками пойдут те, кто сменил боевые доспехи на китайские тряпки. Пусть эти щеголи хорошенько прочешут приречные заросли.

Ильменгир усмехнулся в бороду: затея шаньюя становилась ему понятной...