Сингулярность 2.0. Биотех

Эри. Зовет меня. Из темноты.

Нет, я не должен вспоминать Эри здесь.

Проклятье, как же меня мотает.

Сущность этого человека слишком чуждая. Мертвая. Пустые гулкие коридоры, вкус железа. Позади скрежещет, грохочет раздробленное эхо приступа. Сгустки-люди дрожат. Чем дольше я здесь пробуду, тем больше останется моих отпечатков. Тем сложнее будет их удалить.

Ключ светит ровно и ясно, живым маяком во мраке.

Темнота рассеивается, сереет. На миг я вижу совершенно обычный день, блеклый, лишенный движения. Только небо – каменная плита. Коротким живым всплеском звучит чей-то голос – нечеткий, ускользающий. «Посмотри, что у меня получилось». Прозрачные глаза, заостренная улыбка с милыми скобками ямочек на щеках. Этот образ такой мягкий и добрый – что-то живое среди железа, белого света, мертвых теней. Значит, и в его памяти есть маяк, такой же, как для меня – зов Эри.

Но вдруг ее голос подергивается страхом, мольбой. Дробится паникой. Сквозь плотное стекло я вижу…

Пространство рвется пропастями затененных участков – тех, куда мне нет доступа. По каменному небу рассыпаются алтарные знаки. Все заливает красным.

Дольше здесь оставаться нельзя. Нельзя, а то не смогу вернуться. Но я так и не понял, в чем его преступление. Остановлюсь, как тогда? Отпущу преступника? Пахнет гнилой водой, мир плывет.

Нет.

Что делать? Я могу выжечь все. Сквозь тяжесть железа, гранитного неба, сквозь мерзлую землю формулирую код предельного импульса.

А если этот человек невиновен?

Подумай, Джиу.

Слишком многого ты не видишь.

Но я вспоминаю запах стоячей воды, бурую кровь, нож… свою ошибку. Нет, не остановлюсь.

Импульс дребезжит, рассеянный и нечеткий, а потом все смывает слепящий свет. Мертвый мир сгорает в беззвучном взрыве.

Я возвращаюсь. Холод чужой памяти, ее стальной скрежет пронизывает все. Руки немеют, я не чувствую пульса – только гибкие пластины ключа вокруг ладони и запястья. Я давно привык их не замечать, но сейчас хочу сорвать вместе с кожей. Вместе с прошлым этого человека.

Он смотрит так же равнодушно, только зрачки дрожат, еще ловят эхо волны.

Или это меня трясет.

Нет времени отвлекаться. Нужно проставить основные сигналы. Запорошенные клубами песка и пыли бурые очертания города, где он как будто родился. Долгий, сводящий с ума путь, жара, жажда. Барханы все выше, застывшим штормом сливаются с черным небом. Всюду безмолвие, всюду тьма.

Гребень песчаной волны вскипает алым туманом – безумия, беспамятства. Человек тонет в нем, тонет в холодном ночном песке. Где-то здесь я нахожу его – прежде, чем он забывает себя окончательно, теряет способность дышать, говорить, забывает имя.

Новое имя, главный сигнал.

Я прохожу с ним этот путь несколько раз, до тех пор, пока не исчезает металлический блеск коридоров, серые облака, люди-тени. Пока новый мир не остается единственной правдой.

Потом я даю ему воды с транквилизатором, прошу называться. По-настоящему он очнется не сегодня, это просто проверка.

– Я – Герс, – откликается он. Голос сухой, измученный. Но так и должно быть. Скоро ему станет легче. Я стараюсь забыть о засекреченном деле, но не могу. Где-то за гранью зрения, за окном, за пределами комнаты – всюду черные пропасти.

Это помешательство обрывается с появлением Эри.

Она заглядывает, чтобы рассказать о сегодняшней работе – и, конечно, увидеть нового путника. Нет смысла бороться с ее любопытством, потому я просто отпираю дверь, когда процедура закончена, но до того прошу не мешать – «иначе я не смогу им помочь». Эри догадывается, что это как-то связано с моей «магией», и действительно не мешает.

Когда она появляется, всегда становится легче. Я выхожу к ней из грязного потока воспоминаний, из воспаленного пути-запечатления, постепенно вспоминаю, где нахожусь.

Но в этот раз что-то не так. Я понимаю это не сразу. Просто странное, лишнее чувство. Неправильное. То, что воплощает собой Герс, и то, что воплощает собой Эри, в одной комнате, в одном воздухе, пересечение этих орбит – неправильно.

– Жди снаружи. Проверю кое-что и провожу тебя. По пути доскажешь, что ты там еще сварила и кого вылечила.

Эри теребит серебристую застежку браслета:

– Тебе не нужна будет помощь?

– Нет.

Она хмурится, но не спорит. Уходит.

И тогда я понимаю, что не так.

Он наблюдает. Дрожь зрачков прекратилась, взгляд застыл. Пристальный. Мертвый, почти без саккадов – взгляд психопата.

Потом Герс ведет подбородком вслед Эри, словно ловит ее запах:

– Славная.

Я тупо смотрю на него. И что теперь делать?

После процедуры энергии ключа не хватит, чтобы вырубить осужденного. Нельзя это сделать без риска для его жизни. Мы не должны никого убивать. Каждый заслуживает шанс.

Пока я думаю об этом, глаза Герса меркнут, теряют осмысленность.

Спокойнее мне не становится, но я мысленно повторяю: «Все нормально».

То же самое говорю Эри.

Но знаю: это ошибка.

/

Не могу спать.

Ворошу угли в камине, проверяю замки пустых комнат ночлежки и комнаты Герса. Перечитываю незаконченный отчет.

Сообщить им?

Или оставить, как есть?