Сирена морских глубин

Снова забираясь в повозку, господин Ян с обеспокоенным выражением лица проследил за воздушным судном.

– Чем скорее я доберусь до дома, тем спокойнее мне будет. – Он обратился к спутнице: – Моя жена захочет отблагодарить вас за то, что вы сделали. Смогу ли я уговорить вас с Чунчжой заглянуть к нам? Вы немного погостите у нас, а завтра утром я отвезу вас в деревню.

Пожилая женщина задумалась. Ей представляется возможность оценить положение семейства Ян и одновременно осуществить следующий шаг плана, разработанного господином Ли. Если план увенчается успехом, как Суволю, так и Чунчже безопасность будет обеспечена. Она убьет двух птиц одним камнем, как любит говаривать констебль. Жаль, что нельзя обсудить с ним эти внезапные поправки в плане. В любом случае ночь-другая на Халласане вряд ли сильно повлияют на ситуацию.

– Я принимаю ваше любезное приглашение, – кивнула старуха. – Давайте постараемся добраться до перевала раньше детей. – И она сцепила руки на коленях, надеясь, что констебль одобрил бы ее решение.

18

Вернувшись в лес, констебль Ли принялся собирать сосновые шишки и ветки. Когда куча хвороста возросла настолько, что ее должно было хватить на всю ночь, он развел костер. Пока ревело пламя, мужчина стащил с себя безразмерную провонявшую куртку и перепачканные штаны, от которых всегда шарахались люди. Расстегнул ремни, которыми к его телу была примотана запасная одежда, имитировавшая огромное брюхо. Выплюнул комки шерсти, которые держал за щеками, и бросил их в огонь вместе с уже ненужной формой.

Затем, подойдя к ручью, снял нижнее белье и ботинки. Начистил ботинки листьями, а остальное выстирал в ручье, оттерев пятна с помощью камней. Пока одежда сохла у костра, мужчина достал маленькое зеркальце и ножницы. Стоя на берегу совершенно голый, он срéзал свои длинные лохматые патлы и бóльшую часть бороды. Нагрел на огне воду в жестянке, смочил в ней шелковый носовой платок, отжал его и приложил ткань, от которой шел пар, к лицу. Достал бритву и начал бриться, стараясь не порезаться. Наконец, глядясь в зеркальце, более тщательно подстриг волосы.

Оставшись довольным делом своих рук, констебль собрал отрезанные пряди и бросил их в костер. Затем встал на краю ручья и, набрав полные легкие воздуха, прыгнул в воду. Когда он скреб тело пригоршнями сосновых иголок, у него стучали зубы, а когда тер кожу на голове, – немели пальцы.

Почувствовав, что окоченели ноги, он вылез на берег, вернулся к огню и вытерся шелковым носовым платком, выжимая его по мере необходимости. Его одежда еще оставалась сырой, но он все равно напялил ее. Она высохла, пока он сидел у костра и ел свой ужин – один-единственный батат, испеченный в золе.

Прежде чем заснуть, мужчина надел очки в золотой оправе и посмотрелся в карманное зеркальце. Он удовлетворенно кивнул и убрал очки в футляр. Завтра утром он намажет щеки ароматическим маслом и снова сделается человеком.

Когда на рассвете по дороге проезжал военный грузовик, на обочине стоял подтянутый мужчина в очках. Остановившись, шофер опустил стекло и ощутил аромат апельсиновых цветов. Из кузова грузовика выскочили два солдата. Они наставили на незнакомца винтовки, а шофер процитировал первую строчку сценария-«легенды», который ему выдали этим утром.

Мужчина в очках потер гладко выбритый подбородок, после чего произнес в ответ правильную фразу и кодовое слово. Шофер кивнул солдатам с винтовками, которые отдали честь и вернулись в кузов. Шофер чопорно подал руку, но при этом улыбнулся:

– Для меня честь познакомиться с вами, лейтенант Ли. Третий взвод Четырнадцатого полка заступил на службу, командир.

Лейтенант Ли, бывший констебль, ответил на приветствие легким наклоном аккуратно причесанной головы. Аромат апельсиновых цветов стал еще сильнее.

– Куда мы направляемся, командир?

– В маленькую приморскую деревушку на окраине Согвипхо. – Лейтенант Ли шмыгнул и промокнул нос шелковым носовым платком. – Но сперва сделаем небольшой крюк. – Он аккуратно сложил платок и убрал его в нагрудный карман. – Нам нужно найти корову.

19

Бабушка Чунчжи сидела напротив матери Суволя за обеденным столом, уставленным такими изысканными яствами, которые старуха вряд ли когда-либо пробовала. Присутствие на семейном собрании Чунчжи, а также толпы женщин и детей мешало ей говорить с матерью юноши откровенно, поэтому пожилая женщина пока ограничивалась лишь любезностями, изучая окружающую обстановку. Поместье Ян с его высокими стенами и видом на океан с высоты птичьего полета производило внушительное впечатление. Однако бабушка с удовольствием отметила, что оно уступало усадьбе ее семьи, которая ныне лежала в руинах, сожженная японцами при отступлении.

Брак ее внучки и старшего сына семейства Ян вернул бы женщину из рода Го в дом, достойный ее предков. Деревенская хижина хорошо подходила для того, чтобы скрываться в ней, заставляя весь мир думать, что старуха Го – человек простого звания, но подобное соглашение будет больше соответствовать ее происхождению и утонченной натуре.