Сирена морских глубин

– Опустите глаза, девочки. – Деревенская староста, ведавшая раздачей еды в солдатской столовой, тщательно осмотрела каждую ложку и половник. – Помните: накладывать не слишком много, но и не слишком мало. Один черпак пшенной каши либо батата, только не того и другого сразу. И никаких добавок, как бы они ни клянчили. Уяснили? Это распоряжение лейтенанта.

Когда солдаты проходили через раздачу со своими жестяными мисками, вслед им неслись перешептывания и смешки. Парни посмелее вступали с молодыми женщинами в разговор, остальные вели себя сдержаннее. Донмин видел, как один солдат подал миску, чтобы ему положили каши, и вместе с ней – маленький кусочек коры. Девушка, которая взяла и то и другое, покосилась на находившуюся рядом старосту, чтобы убедиться, что та не смотрит, прежде чем спрятала тайное послание в рукав.

Донмин прошептал Гончжу:

– Надо полагать, наши товарищи последние пару дней за ужином флиртовали. И каждый парень положил на кого-нибудь глаз.

Гончжу зарделся. Девушка, которая чуть его не утопила, стояла у бака с бататом, и на ее лице было то же презрительное выражение, которое он видел в воде. Она уставилась в бак и поднимала взгляд только для того, чтобы положить батат в очередную протянутую миску. Любые старания завязать с ней беседу она игнорировала.

– Пшено? – Хорошенькая толстушка, которая накладывала пшенную кашу, попыталась поймать взгляд Гончжу.

Донмин ответил за друга:

– Да, ему пшено, пожалуйста.

– Вообще-то я хочу батат. – Гончжу накрыл свою миску ладонью.

– Он сам не знает, что говорит. – Донмин попытался убрать руку Гончжу с миски. – Мы уже два дня ничего не ели, кроме батата. Он хочет кашу.

– Я очень люблю батат. – Рука Гончжу не сдвинулась с места.

– Ты спятил! – Толстяк, прищурившись, осмотрел линию раздачи. Заметив Чунчжу, стоящую у бака с бататом, он повторил свою мысль: – Да, совсем рехнулся.

Донмин качал головой, наблюдая за тем, как безмолвствующий Гончжу давится бататом и украдкой поглядывает на Чунчжу. Девушка не подняла глаз, когда накладывала ему батат, но особенно громко звякнула черпаком о миску.

Донмин бросил другу вилку.

– Перестань есть руками, пользуйся вилкой, как другие парни. – Он помахал рукой перед лицом Гончжу. – И перестань ты пялиться на эту девицу, дурень несчастный!

– Я на нее не пялюсь. Я смотрю на батат, чтобы узнать, сколько его осталось. – И Гончжу оттолкнул руку Донмина.

– Добавки не полагается, помнишь? И вообще, тебе меня не провести. Мне отлично известно, что происходит, – вздохнул толстяк, выскребая свою опустевшую миску.

– Да-а? И что происходит?

– Ты в нее втюрился.

– Ничего я не втюрился.

– Да, втюрился. Уж я‑то знаю, сам недавно влюбился.

– Я не влюбился. Просто заинтересовался.

– Ну, ты не единственный, кто «просто заинтересовался».

Двое сослуживцев пытались разговорить Чунчжу. Хотя девушка не обращала на них внимания, Гончжу почувствовал, как его лицо заливает краска ревности.

– Она красотка, с этим не поспоришь. Но совершенно чокнутая. – Толстяк попробовал поковырять в зубах кончиком вилки.

– Почему ты продолжаешь это твердить?

– Потому что я видел, как она на тебя набросилась. И чуть не утопила!

– Да ведь я схватил ее за руку.

– И это ее оправдывает?

– С ее точки зрения – да.

– Знаешь что? Она идеально тебе подходит.

– Ты действительно так считаешь?

– Да. Потому что ты такой же сумасшедший, как она! – Толстяк встал. – Пошли помоем миски и закончим устанавливать палатку.

Той ночью, лежа рядом с храпевшим Донмином, Гончжу улыбался темноте. Он наконец понял, чтó его друг увидел в девушке с заячьей губой, ибо то же самое он увидел в Чунчже.

27

2001 год

Завершив молитвы тремя земными поклонами, доктор Мун и Донмин стали рассыпать рис, разбрасывая вокруг себя большие горсти зерна. Затем широкими серебристыми дугами разбрызгали спиртное по всем четырем сторонам света. Собрав миски, пустые бутылки и оставшуюся еду обратно в пластиковый пакет, один апельсин и яблоко они оставили на камне. Доктор Мун, последовав примеру Донмина, на прощание низко поклонился и сложил ладони в знак благодарности.

Когда мужчины спускались по ущелью, Донмин, буркнув что-то в адрес безответственных туристов, остановился, чтобы подобрать мусор.

– Может, поднимемся немного в гору? Не слишком далеко, только чтобы полюбоваться видом, – нерешительно, поскольку его тучный друг мог отвергнуть эту идею, предложил доктор Мун.

– Знаешь, – Донмин ударил себя в грудь, – я чувствую, что здорово подзарядился энергией от этого места, и, пожалуй, отважусь на подобное безумие. Но мы пойдем медленно, ладно?

Кивнув в ответ, доктор Мун поинтересовался:

– Ты сможешь идти в этой обуви?

Донмин потопал обутыми в кроссовки ногами.

– Разумеется. Я могу ходить в чем угодно. Этот вопрос должен был задать тебе я. Ты сможешь идти в этой обуви?

В ответ доктор Мун потопал своими ортопедическими ботинками.

– Это первая удобная пара обуви, которую я ношу в Корее. Давай проверим, в какой форме мои ноги, хорошо?